Неточные совпадения
Поразительной
чертой в ее лице была необыкновенная величина выпуклых полузакрытых глаз, которые составляли странный, но приятный контраст с крошечным ротиком. Губки были сложены, а глаза смотрели так серьезно, что
общее выражение ее лица было такое, от которого не ожидаешь улыбки и улыбка которого бывает тем обворожительнее.
Княгиня была женщина лет сорока пяти, маленькая, тщедушная, сухая и желчная, с серо-зелеными неприятными глазками, выражение которых явно противоречило неестественно-умильно сложенному ротику. Из-под бархатной шляпки с страусовым пером виднелись светло-рыжеватые волосы; брови и ресницы казались еще светлее и рыжеватее на нездоровом цвете ее лица. Несмотря на это, благодаря ее непринужденным движениям, крошечным рукам и особенной сухости во всех
чертах общий вид ее имел что-то благородное и энергическое.
— Корреспонденций моих — не печатают. Редактор, старый мерин, пишет мне, что я слишком подчеркиваю отрицательные стороны, а это не нравится цензору. Учит: всякая критика должна исходить из некоторой
общей идеи и опираться на нее. А
черт ее найдет, эту
общую идею!
А по временам, видя, что в ней мелькают не совсем обыкновенные
черты ума, взгляды, что нет в ней лжи, не ищет она
общего поклонения, что чувства в ней приходят и уходят просто и свободно, что нет ничего чужого, а все свое, и это свое так смело, свежо и прочно — он недоумевал, откуда далось ей это, не узнавал своих летучих уроков и заметок.
Поэтому самому наблюдательному и зоркому путешественнику позволительно только прибавить какую-нибудь мелкую, ускользнувшую от
общего изучения
черту; прочим же, в том числе и мне, может быть позволено только разве говорить о своих впечатлениях.
Судя по
чертам лиц их, имеющих много
общего с лицами обитателей ближайшего к нам Востока, не задумаешься ни минуты причислить их к северо-восточным племенам Африки.
Поселенцы, по обыкновению, покинули свои места, угнали скот, и кто мог, бежал дальше от границ Кафрарии. Вся пограничная
черта представляла одну картину
общего движения. Некоторые из фермеров собирались толпами и укреплялись лагерем в поле или избирали убежищем укрепленную ферму.
Все эти народы образуют одну
общую физиономию, характер, склад ума — словом,
общую нравственную жизнь в главных ее
чертах, но с бесчисленными оттенками, которыми один народ отличается от другого.
Отталкивала его от них прежде всего жестокость и скрытность приемов, употребляемых ими в борьбе против правительства, главное, жестокость убийств, которые были совершены ими, и потом противна ему была
общая им всем
черта большого самомнения.
Этот Горсткин на вид мужик, в синей поддевке, только характером он совершенный подлец, в этом-то и беда наша
общая: он лжет, вот
черта.
Тончайшие
черты общего явления должны выказываться здесь осязательнее, чем где бы то ни было, и никто не может подвергнуть сомнению, что это именно
черты того явления, которому принадлежат
черты смешения безумия с умом.
Летами, голосом,
чертами лица, насколько запомнил их рассказчик, проезжий тоже подходил к Рахметову; но рассказчик тогда не обратил особого внимания на своего спутника, который к тому же недолго и был его спутником, всего часа два: сел в вагон в каком-то городишке, вышел в какой-то деревне; потому рассказчик мог описывать его наружность лишь слишком
общими выражениями, и полной достоверности тут нет: по всей вероятности, это был Рахметов, а впрочем, кто ж его знает?
Не говоря уже о том, что это
черт знает что такое со стороны
общих понятий, но какой смысл это имело в личных отношениях?
Все резко выдающиеся
черты их —
черты не индивидуумов, а типа, типа до того разнящегося от привычных тебе, проницательный читатель, что его
общими особенностями закрываются личные разности в нем.
В каждом воспоминании того времени, отдельном и
общем, везде на первом плане он с своими отроческими
чертами, с своей любовью ко мне.
Разумеется, можно было указать на подробности, но они зависели от случайно сложившейся обстановки и притом носили родственные
черты, на основании которых можно было легко добраться до
общего источника.
Да, это была с его стороны грубая ошибка, и он глубоко негодовал на себя, что не предвидел ее последствий… Но в то же время в голове его назойливо складывалась мысль:
общая жизнь началась так недавно, а раздельная
черта уж обозначилась!
Канцелярская тайна, царствовавшая окрест, подстрекала его любопытство и заставляла доискиваться смысла ежовых рукавиц, а эти искания сообщали его личности некоторые своеобразные
черты, которые до известной степени выделяли его из
общей массы собратий-помещиков.
Я готов себя сознать романтиком вот по каким
чертам: примат субъекта над объектом, противление детерминизму конечного и устремление к бесконечному, неверие в достижение совершенства в конечном, интуиция против дискурсии, антиинтеллектуализм и понимание познания как акта целостного духа, экзальтация творчества в человеческой жизни, вражда к нормативизму и законничеству, противоположение личного, индивидуального власти
общего.
Общими беглыми
чертами были зарисованы провинциальные типы, кое — где красиво выделялись литературные обороты и цитаты, обнаруживавшие начитанность автора.
Порой приезжали более отдаленные соседи помещики с семьями, но это бывало редко и мимолетно. Приезжали, здоровались, говорили о погоде, молодежь слушала музыку, порой танцовала. Ужинали и разъезжались, чтобы не видаться опять месяцы. Никаких
общих интересов не было, и мы опять оставались в
черте точно заколдованной усадьбы.
Общим инстинктом молодежь и тут схватила
черты рокового автоматизма.
Это было первое
общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными
чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим, красивым и интересным…
Но нельзя сказать, чтоб эти причины были совершенно забыты автором: простой и естественный смысл факта не укрылся от него, и в «Не в своих санях» мы находим разбросанные
черты тех отношений, которые разумеем под
общим именем самодурных.
Таково
общее впечатление комедий Островского, как мы их понимаем. Чтобы несколько рельефнее выставить некоторые
черты этого бледного очерка, напомним несколько частностей, долженствующих служить подтверждением и пояснением наших слов. В настоящей статье мы ограничимся представлением того нравственного растления, тех бессовестно неестественных людских отношений, которые мы находим в комедиях Островского как прямое следствие тяготеющего над всеми самодурства.
Если эти
черты не так ярки, чтобы бросаться в глаза каждому, если впечатление пьесы раздвояется, — это доказывает только (как мы уже замечали в первой статье), что
общие теоретические убеждения автора, при создании пьесы, не находились в совершенной гармонии с тем, что выработала его художническая натура из впечатлений действительной жизни.
Итак, предполагая, что читателям известно содержание пьес Островского и самое их развитие, мы постараемся только припомнить
черты,
общие всем его произведениям или большей части их, свести эти
черты к одному результату и по ним определить значение литературной деятельности этого писателя.
«Вот она, на какого
черта было наскочил», — подумал, заворачивая лыжи, Белоярцев и, возвратясь домой не в духе, объявил, что с этою девочкою много очень хлопот можно нажить: что взять ее из дому, конечно, можно, но что после могут выйти истории, весьма невыгодные для
общего дела.
По целым часам он стоял перед «Снятием со креста», вглядываясь в каждую
черту гениальной картины, а Роберт Блюм тихим, симпатичным голосом рассказывал ему историю этой картины и рядом с нею историю самого гениального Рубенса, его безалаберность, пьянство, его унижение и возвышение. Ребенок стоит, пораженный величием
общей картины кельнского Дома, а Роберт Блюм опять говорит ему хватающие за душу речи по поводу недоконченного собора.
Нечай имел
общую многим малороссам
черту. Несмотря на долгое пребывание в Москве, он любил мешать свою русскую речь с малороссийскою, а если с кем мог, то и совсем говорил по-малороссийски. Доктор же свободно понимал это наречие и кое-как мог на нем объясняться по нужде или шутки ради.
Он был не глуп, довольно хорошо учен и добросовестно исполнял в отношении нас свою обязанность, но он имел
общие всем его землякам и столь противоположные русскому характеру отличительные
черты легкомысленного эгоизма, тщеславия, дерзости и невежественной самоуверенности.
— Сначала вы мне скажете о причинах, побудивших короля французского взять крест, — сказал он, поднимая брови и указывая пальцем на чернильницу, — потом объясните мне
общие характеристические
черты этого похода, — прибавил он, делая всей кистью движение такое, как будто хотел поймать что-нибудь, — и, наконец, влияние этого похода на европейские государства вообще, — сказал он, ударяя тетрадями по левой стороне стола, — и на французское королевство в особенности, — заключил он, ударяя по правой стороне стола и склоняя голову направо.
Теперь Ромашов один. Плавно и упруго, едва касаясь ногами земли, приближается он к заветной
черте. Голова его дерзко закинута назад и гордым вызовом обращена влево. Во всем теле у него такое ощущение легкости и свободы, точно он получил неожиданную способность летать. И, сознавая себя предметом
общего восхищения, прекрасным центром всего мира, он говорит сам себе в каком-то радужном, восторженном сне...
Молодой человек, кончивший курс наук, приехавший из Петербурга, бывавший, следовательно, и в аристократических салонах (ведь чем
черт не шутит!), наглядевшийся на итальянскую оперу — этого слишком достаточно, чтобы произвести
общий фурор.
— Ежели вы, господа, на этой же почве стоите, — говорил он, — то я с вами сойдусь. Буду ездить на ваши совещания, пить чай с булками, и
общими усилиями нам, быть может, удастся подвинуть дело вперед. Помилуй! tout croule, tout roule [все рушится, все разваливается (франц.)] — a y нас полезнейшие проекты под сукном по полугоду лежат, и никто ни о чем подумать не хочет! Момент, говорят, не наступил; но уловите же наконец этот момент… sacrebleu!.. [
черт возьми! (франц.)]
Лицо его было бы красиво, ежели бы не какая-то одутловатость и мягкие, нестарческие, крупные морщины, сливавшие и увеличивавшие
черты и дававшие всему лицу
общее выражение несвежести и грубости.
(У них у всех была в руке
общая семейная
черта, состоящая в том, что мякоть ладони с внешней стороны была алого цвета и отделялась резкой прямой
чертой от необыкновенной белизны верхней части руки.)
— На честное слово рисковать
общим делом — это верх глупости!
Черт возьми, как это глупо, господа, теперь! И какую вы принимаете на себя роль в минуту опасности?
К тому же и хозяин постоялого двора предупредил нас, что в это утро должно слушаться в суде замечательное политическое дело, развязки которого вся кашинская интеллигенция ожидала с нетерпением [Само собою разумеется, что следующее за сим описание окружного суда не имеет ничего
общего с реальным кашинским окружным судом, а заключает в себе лишь типические
черты, свойственные третьеразрядным судам, из которых некоторые уже благосклонно закрыты, а другие ожидают своей очереди.
Оставаясь верным истории в
общих ее
чертах, автор позволил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности.
В таких снимках утрачиваются все особые
черты каждого человека и остается лишь то
общее, что повторяется во всех или во многих лицах.
Конечно нет, потому что красота заключается не в отдельных
чертах и линиях, а в
общем выражении лица, в том жизненном смысле, который в нем проявляется.
Подробностями и даже некоторыми существенными
чертами можно и поступиться, но если даже только одно
общее представление о человечности найдет себе достаточно прозелитов, то и это уже значительный шаг вперед.
Косых (машет рукой).
Черт знает… Неужели даже поговорить не с кем? Живешь как в Австралии: ни
общих интересов, ни солидарности… Каждый живет врозь… Однако, надо ехать… пора. (Хватает фуражку.) Время дорого… (Подает Лебедеву руку.) Пас!..
Замечу мимоходом, что, кроме моего отца, в роду нашем уже никто не имел большого сходства с княгинею Варварою Никаноровной; все, и в этом числе сама она, находили большое сходство с собою во мне, но я никогда не могла освободиться от подозрения, что тут очень много пристрастия и натяжки: я напоминала ее только моим ростом да
общим выражением, по которому меня с детства удостоили привилегии быть «бабушкиною внучкой», но моим
чертам недоставало всего того, что я так любила в ее лице, и, по справедливости говоря, я не была так красива.
Действительно, небольшая аудиторий в музее уже была полна. Изборский с внешней стороны не был хорошим лектором. Порой он заикался, подыскивал слова. Но даже в эти минуты его наивные глаза сверкали таким внутренним интересом к предмету, что внимание аудитории не ослабевало. Когда же Изборский касался предметов, ему особенно интересных, его речь становилась красивой и даже плавной. Он находил обороты и образы, которые двумя — тремя
чертами связывали специальный предмет с областью широких,
общих идей…
Рудин начал рассказывать. Рассказывал он не совсем удачно. В описаниях его недоставало красок. Он не умел смешить. Впрочем, Рудин от рассказов своих заграничных похождений скоро перешел к
общим рассуждениям о значении просвещения и науки, об университетах и жизни университетской вообще. Широкими и смелыми
чертами набросал он громадную картину. Все слушали его с глубоким вниманием. Он говорил мастерски, увлекательно, не совсем ясно… но самая эта неясность придавала особенную прелесть его речам.
Против этого можно сказать: правда, что первообразом для поэтического лица очень часто служит действительное лицо; но поэт «возводит его к
общему значению» — возводить обыкновенно незачем, потому что и оригинал уже имеет
общее значение в своей индивидуальности; надобно только — и в этом состоит одно из качеств поэтического гения — уметь понимать сущность характера в действительном человеке, смотреть на него проницательными глазами; кроме того, надобно понимать или чувствовать, как стал бы действовать и говорить этот человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен поэтом, — другая сторона поэтического гения; в-третьих, надобно уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким понимает его поэт, — едва ли не самая характеристическая
черта поэтического гения.
Обыкновенно говорят: «Поэт наблюдает множество живых индивидуальных личностей; ни одна из них не может служить полным типом; но он замечает, что в каждой из них есть
общего, типического; отбрасывая в сторону все частное, соединяет в одно художественное целое разбросанные в различных людях
черты и таким образом создает характер, который может быть назван квинт-эссенциею действительных характеров».
Сосредоточение существенных
черт не есть характеристическая особенность поэзии, а
общее свойство разумной речи.