Неточные совпадения
Тяжелая дорогая мебель стояла в
обычном чопорном порядке вдоль
стен, обитых коричневыми обоями с золотыми разводами; покойный Одинцов выписал ее из Москвы через своего приятеля и комиссионера, винного торговца.
Он стал смотреть на
стену с
обычным равнодушием.
Обычная обстановка бедного холостого студента: провисшая, неубранная кровать со скомканным одеялом, хромой стол и на нем подсвечник без свечи, несколько книжек на полу и на столе, окурки повсюду, а напротив кровати, вдоль другой
стены — старый-престарый диван, на котором сейчас спал и храпел, широко раскрыв рот, какой-то чернокудрый и черноусый молодой человек.
Несколько стариков-монахов помещалось на
обычных своих местах у задней
стены под хорами.
В кофейной Печкина вечером собралось
обычное общество: Максинька, гордо восседавший несколько вдали от прочих на диване, идущем по трем
стенам; отставной доктор Сливцов, выгнанный из службы за то, что обыграл на бильярде два кавалерийских полка, и продолжавший затем свою профессию в Москве: в настоящем случае он играл с надсмотрщиком гражданской палаты, чиновником еще не старым, который, получив сию духовную должность, не преминул каждодневно ходить в кофейную, чтобы придать себе, как он полагал, более светское воспитание; затем на том же диване сидел франтоватый господин, весьма мизерной наружности, но из аристократов, так как носил звание камер-юнкера, и по поводу этого камер-юнкерства рассказывалось, что когда он был облечен в это придворное звание и явился на выход при приезде императора Николая Павловича в Москву, то государь, взглянув на него, сказал с оттенком неудовольствия генерал-губернатору: «Как тебе не совестно завертывать таких червяков, как в какие-нибудь коконы, в камер-юнкерский мундир!» Вместе с этим господином приехал в кофейную также и знакомый нам молодой гегелианец, который наконец стал уж укрываться и спасаться от m-lle Блохи по трактирам.
Однако я успел осмотреться вокруг себя. Большую часть избы занимала огромная облупившаяся печка. Образов в переднем углу не было. По
стенам, вместо
обычных охотников с зелеными усами и фиолетовыми собаками и портретов никому не ведомых генералов, висели пучки засушенных трав, связки сморщенных корешков и кухонная посуда. Ни совы, ни черного кота я не заметил, но зато с печки два рябых солидных скворца глядели на меня с удивленным и недоверчивым видом.
Ничем не задерживаясь, я достиг загораживающей проход створчатой двери не совсем
обычного вида; она была почти квадратных размеров, а половины ее раздвигались, уходя в
стены.
Просто сел поудобнее, без
обычной сухости в положении тела, и с чужой, не вернеровской, слабой и нежной улыбкой оглядел
стены и решетки.
Травы в этот год были роскошные. Якут, ехавший навстречу, виднелся нам за поворотом лишь своей остроконечной шапкой, приподнятыми рукавами своего кафтана, и порой только встряхивалась над зеленой
стеной голова его лошади. Он разминулся с нами, обменявшись
обычными приветствиями, и, прибавив шагу, скоро совсем исчез среди волнующегося зеленого моря…
Урезонив еврея, Михеич снова направлялся к излюбленному месту на окне, где спина его скоро прилипала к натертому жирному пятну косяка, а нос и усы принимали
обычное положение. Еврей продолжал свои рулады, возвратившись к нотам, более свойственным человеческому голосу, или начинал что-то таинственно выстукивать в
стену, как бы сообщая кому-то смысл сейчас слышанных слов.
А ночью свечи зажжены,
Обычный пир кипит мятежно,
И бледный мальчик, у
стеныПрижавшись, слушает прилежно
И смотрит жадно (узнаю
Привычку детскую мою)…
И вправду, начиная с этого вечера Борис затосковал и точно опустился. Я уже не слышал за
стеной его мелодичного мурлыканья; он уже не влетал ко мне бомбой в комнату по утрам; пропала его
обычная разговорчивость. И только когда заходила речь о Малороссии, он оживлялся, глаза его делались мечтательными, прекрасными и жалкими и точно глядели вдаль, за многие сотни верст.
Колышкин повел его в тенистый сад и там в тесовой беседке, поставленной на самом венце кручи [Круча — утес, обрыв, гора
стеной.], уселся с «крестным» за самовар. После
обычных расспросов про домашних, после отданных от Аксиньи Захаровны поклонов спросил Патап Максимыч Колышкина...
Ни зеркальца, ни картинки на
стене, ни занавески, ни горшков с бальзамином и розанелью на окнах, столь
обычных в Комарове и других чернораменских обителях, в заводе не было у красноярской братии.
Но дочь, не внимая ее упрекам, встала, отперла двери и впустила Ашик-Кериба: сказав
обычное приветствие, он сел и с тайным волнением стал осматриваться: и видит он — на
стене висит в пыльном чехле его сладкозвучный сааз.
— Скорее! Скорее в сад! На прогулку, девицы! — послышался послеобеденный призыв, и
обычная суматоха поднялась снова в коричневых
стенах приюта.
У осужденного на смерть своя психология. В душе его судорожно горит жадная, все принимающая любовь к жизни.
Обычные оценки чужды его настроению. Муха, бьющаяся о пыльное стекло тюремной камеры, заплесневелые
стены, клочок дождливого неба — все вдруг начинает светиться не замечавшеюся раньше красотою и значительностью. Замена смерти вечною, самою ужасною каторгою представляется неоценимым блаженством.
Он осмотрел стол, уверился, что отверстия для стока жидкости открыты, и жестяные ведра висят на своих
обычных местах, затем он выполоскал под краном губку, и, увидев на столе красное пятно, с необычайным усердием снова обмыл стол и даже вытер
стены, прибрал в угол чьи-то забытые калоши и выходя столкнулся в дверях с двумя студентами.
Звук треска и гула заваливающихся
стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих, светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато-золотого, перебирающегося по
стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое
обычное возбуждающее действие пожаров.
Правда, и в нашу тюрьму, сквозь ее высокие
стены, проникает иногда веяние того, что люди невежественные называют случаем или даже роком и что является только необходимым отражением общих законов, но потрясенная временно жизнь быстро возвращается в свое
обычное русло, как река после разлива.
В один из мучительно однообразных дней заключения второго месяца смотритель при
обычном обходе передал Светлогубу маленькую книжку с золоченым крестом на коричневом переплете, сказав, что тюрьму посетила губернаторша и оставила Евангелия, которые разрешено передать заключенным. Светлогуб поблагодарил и слегка улыбнулся, кладя книжку на привинченный к
стене столик.