Любу Сомову схватил и увлек ее знакомый, исключенный из гимназии Иноков, кавалер, неказисто и легко одетый в суконную рубаху, заправленную за пояс штанов, слишком широких для него, в лохматой,
овчинной шапке набекрень.
На углу Гороховой — единственный извозчик, старик, в армяке, подпоясанном обрывками вылинявшей вожжи, в рыжей
овчинной шапке, из которой султаном торчит кусок пакли. Пузатая мохнатая лошаденка запряжена в пошевни — низкие лубочные санки с низким сиденьем для пассажиров и перекинутой в передней части дощечкой для извозчика. Сбруя и вожжи веревочные. За подпояской кнут.
Неточные совпадения
Кроме рваных
овчинных полушубков, серых кафтанов и лаптей, здесь попадались белые войлочные шляпы с широкими полями, меховые треухи, оленьи круглые
шапки с наушниками и просто невообразимая рвань, каким-то чудом державшаяся на голове.
И большой человек в рваном
овчинном тулупе, в лохматой бараньей
шапке, шагающий у руля, остановится недвижимо, заколдованный навеки, не будет рычать...
Одежда на нем соответствовала как нельзя более его наружности: все было до крайности дрябло и ветхо, от низенькой меховой
шапки до коротенького
овчинного полушубка, подпоясанного лыковой тесьмою.
Все видели у него и мундир с воротом, и ретузы, и сапоги с кисточкой, а этот как ходил с почтою, так и оставался в полосатом тиковом бешмете с крючками, в желтых нанковых штанах и в простой крестьянской
шапке, а на зиму имел
овчинный нагольный тулуп и ничего иного не заводил, да и не мог завести на 2 руб.
Около самых ворот веча, осажденных со всех сторон народом, стоял старик с длинной, седой как серебро бородой, в меховой
шапке с куньей оторочкой и длинными подвязными наушниками, зипун на нем был серый, на
овчинном подбое, в руках держал он толстую, суковатую палку, с широким литым набалдашником из меди.
Около самых ворот веча, осажденных со всех сторон народом, стоял старик с длинной седой, как серебро, бородою, в меховой
шапке с куньей оторочкой и длинными подвязными наушниками; зипун на нем был серый, на
овчинном подбое; в руках держал он толстую суковатую палку, с широким литым набалдашником из меди.
Поминутно мелькали перед ними обыватели: кто с полными ведрами на коромысле, кто с кузовами спелых ягод, и все разодетые по-праздничному: мужики в синих зипунах, охваченных разноцветными опоясками, за которыми были
шапки с
овчинной опушкой, на ногах желтелись лапти; некоторые из них шли ухарски, нараспашку, и под их зипунами виднелись красные рубашки и дутые, медные пуговицы, прикреплявшие их вороты; бабы же — в пестрядинных поневах, в рогатых кичках, окаймленных стеклярусовыми поднизьями — кто был зажиточнее — а сзади злато-вышитыми подзатыльниками.
Потом высыпали из домов разноцветные всклоченные бороды, бараньи
шапки, лапти,
овчинные в заплатах тулупы, рогатые кички, и все это с лицами, очень неблагоприятными для путешественников.