Неточные совпадения
— Мы давно уж вас
ожидаем, — сказал драгунский
капитан с иронической улыбкой.
У подошвы скалы в кустах были привязаны три лошади; мы своих привязали тут же, а сами по узкой тропинке взобрались на площадку, где
ожидал нас Грушницкий с драгунским
капитаном и другим своим секундантом, которого звали Иваном Игнатьевичем; фамилии его я никогда не слыхал.
На двадцать восьмом году от роду он уже был
капитаном; блестящая карьера
ожидала его.
— Какова картина? — спросил меня
капитан,
ожидая восторгов и похвал.
Кредитки произвели, казалось, на штабс-капитана страшное впечатление: он вздрогнул, но сначала как бы от одного удивления: ничего подобного ему и не мерещилось, и такого исхода он не
ожидал вовсе.
В комнате водворилось неловкое, тягостное молчание. Жена
капитана смотрела на него испуганным взглядом. Дочери сидели, потупясь и
ожидая грозы.
Капитан тоже встал, хлопнул дверью, и через минуту со двора донесся его звонкий голос: он неистово ругал первого попавшего на глаза работника.
На вопросе этом
капитан остановился, как бы
ожидая ответа приятеля; но тот ерошил только свою громадную голову.
Сломанный нравственно, больной физически, Калинович решился на новый брак единственно потому только, что ни на что более не надеялся и ничего уж более не
ожидал от жизни, да и Настенька, более уж, кажется, любившая Калиновича по воспоминаниям, оставила театр и сделалась действительною статскою советницею скорее из сознания какого-то долга, что она одна осталась в мире для этого человека и обязана хоть сколько-нибудь поддержать и усладить жизнь этой разбитой, но все-таки любезной для нее силы, и таким образом один только
капитан стал вполне наслаждаться жизнию, заправляя по всему дому хозяйством и постоянно называя племянника и племянницу: «ваше превосходительство».
Между тем у Годневых
ожидали Калиновича с нетерпением и некоторым беспокойством. В урочный час уж
капитан явился и, по обыкновению, поздоровавшись с братом, уселся на всегдашнее свое место и закурил трубку.
— Что,
капитан, не
ожидали вы этого? — спросил Петр Михайлыч.
В каюте Геза стоял портрет неизвестной девушки. Участники оргии собрались в полном составе. Я плыл на корабле с темной историей и подозрительным
капитаном,
ожидая должных случиться событий, ради цели неясной и начинающей оборачиваться голосом чувства, так же странного при этих обстоятельствах, как ревнивое желание разобрать, о чем шепчутся за стеной.
Обойдя все порты и сделав описи некоторых, «Коршун» отправился в японский порт Хакодате и стоял там уже неделю,
ожидая дальнейших инструкций от адмирала, который на флагманском корвете с двумя катерами был в Австралии, отдав приказание
капитану «Коршуна» быть в назначенное время в Хакодате и ждать там предписания.
Капитан и вахтенный начальник
ожидали у трапа.
Когда заговорили о том, что назавтра
ожидают отступления и, может быть, дела, он приподнялся на колени и, обращаясь к одному штабс-капитану Ш., сказал, что он был теперь дома у адъютанта и сам писал приказ о выступлении назавтра.
Накануне 23-го числа в Литвинове было сказано прислуге, что родственник
капитана уезжает; 23-го поехала будущая свита, и под видом провод, вся компания (9 человек с людьми), плотно позавтракав, пустилась в путь. В Зубрах
ожидали их ужемногочисленная публика и угощение на славу. Подкрепив силы вином и пищею, вечером тронулась полупьяная шайка, человек около 100. Воевода поехал вперед с одиннадцатью человек свиты.
Во время осады Очакова ночью, в сильную снеговую метель, князь сделал внезапно поверку и смотр траншейных работ и не нашел дежурного инженера-капитана, который, не
ожидая главнокомандующего в такую погоду, оставил пост свой на время под наблюдением молодого офицера.
Кончилась служба, капитан-то у церкви моего-то
ожидал…
Но и тут
ожидало ее полное разочарование — никто ничего не знал и не мог ей сказать об участи
капитана Петра Валериановича Хвостова.
Не помню, кто из двух, Колокольцов или Стасюлевич, в один день летом приехав к нам, рассказал про случившееся у них для военных людей самое ужасное и необыкновенное событие: солдат ударил по лицу ротного командира,
капитана, академика. Стасюлевич особенно горячо, с сочувствием к участи солдата, которого
ожидала, по словам Стасюлевича, смертная казнь, рассказывал про это и предложил мне быть защитником на военном суде солдата.
— И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, — продолжал он, — то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости
капитана Тушина с его ротой, — сказал князь Андрей и, не
ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.