Неточные совпадения
Когда они пошли пешком вперед
других и вышли из виду дома
на накатанную, пыльную и усыпанную ржаными колосьями и зернами дорогу, она крепче
оперлась на его руку и прижала ее к себе.
— Смотрю я
на вас, мои юные собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и
опираясь скрещенными руками
на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, — смотрю и не могу не любоваться. Сколько в вас силы, молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные
друзья.]
Возникли из первого стиха евангелия от Иоанна; одни
опираются на: «бог бе слово»,
другие: «слово бе у бога».
Он отбрасывал их от себя, мял, разрывал руками, люди лопались в его руках, как мыльные пузыри;
на секунду Самгин видел себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и гнали по пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно
опиралось на землю плотной, темно-синей массой облаков, а в центре их пылало
другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной формы, похожее
на жерло печи, —
на этом солнце прыгали черненькие шарики.
Когда вышли
на Троицкую площадь, — передние ряды, точно ударившись обо что-то, остановились, загудели, люди вокруг Самгина стали подпрыгивать,
опираясь о плечи
друг друга, заглядывая вперед.
Варвара ставила термометр Любаше, Кумов встал и ушел, ступая
на пальцы ног, покачиваясь, балансируя руками. Сидя с чашкой чая в руке
на ручке кресла, а
другой рукой
опираясь о плечо Любаши, Татьяна начала рассказывать невозмутимо и подробно, без обычных попыток острить.
— Серьезно, — продолжал Кумов,
опираясь руками о спинку стула. — Мой товарищ, беглый кадет кавалерийской школы в Елизаветграде, тоже, знаете… Его кто-то укусил в шею, шея распухла, и тогда он просто ужасно повел себя со мною, а мы были
друзьями. Вот это — мстить за себя, например, за то, что бородавка
на щеке, или за то, что — глуп, вообще — за себя, за какой-нибудь свой недостаток; это очень распространено, уверяю вас!
Иногда, идучи в жаркий полдень под руку с Обломовым, она лениво
обопрется на плечо его и идет машинально, в каком-то изнеможении, молчит упорно. Бодрость пропадает в ней; взгляд утомленный, без живости, делается неподвижен, устремляется куда-нибудь
на одну точку, и ей лень обратить его
на другой предмет.
Телега ехала с грохотом, прискакивая; прискакивали и мужики; иной сидел прямо, держась обеими руками за края,
другой лежал, положив голову
на третьего, а третий,
опершись рукой
на локоть, лежал в глубине, а ноги висели через край телеги.
Она страдала за эти уродливости и от этих уродливостей, мешавших жить, чувствовала нередко цепи и готова бы была, ради правды, подать руку пылкому товарищу,
другу, пожалуй мужу, наконец… чем бы он ни был для нее, — и идти
на борьбу против старых врагов, стирать ложь, мести сор, освещать темные углы, смело, не слушая старых, разбитых голосов, не только Тычковых, но и самой бабушки, там, где последняя безусловно
опирается на старое, вопреки своему разуму, — вывести, если можно, и ее
на другую дорогу.
Я пошел проведать Фаддеева. Что за картина! в нижней палубе сидело, в самом деле, человек сорок: иные покрыты были простыней с головы до ног, а
другие и без этого. Особенно один уже пожилой матрос возбудил мое сострадание. Он морщился и сидел голый,
опершись руками и головой
на бочонок, служивший ему столом.
Одни за
другими они подходили, снимали
друг перед
другом шапки и картузы и становились кружком,
опираясь на палки.
У одного окна, с одного конца стола, сидела Верочка и вязала шерстяной нагрудник отцу, свято исполняя заказ Марьи Алексевны; у
другого окна, с
другого конца стола, сидел Лопухов; локтем одной руки
оперся на стол, и в этой руке была сигара, а
другая рука у него была засунута в карман; расстояние между ним и Верочкою было аршина два, если не больше.
В это время заплакала во сне сестренка. Они спохватились и прекратили спор, недовольные
друг другом. Отец,
опираясь на палку, красный и возбужденный, пошел
на свою половину, а мать взяла сестру
на колени и стала успокаивать. По лицу ее текли слезы…
Наружною величиной лысена в перьях не меньше средней утки, но собственно телом — немного больше чирка: цветом издали вся черная, а вблизи черновато-сизая или дымчатая; ноги хотя торчат в заду, как у нырка, но все не так, как у гагар и гоголя; она может
на них
опираться больше
других, настоящих уток-рыбалок, и даже может ходить.
Но тишина, водворившаяся среди небольшого общества, имела еще
другую причину. По какому-то общему побуждению, вероятно, вытекавшему из ощущения высоты и своей беспомощности, оба слепые подошли к углам пролетов и стали,
опершись на них обеими руками, повернув лица навстречу тихому вечернему ветру.
— Как только я прочел, она сказала мне, что вы ее ловите; что вы желали бы ее компрометировать так, чтобы получить от нее надежду, для того чтобы,
опираясь на эту надежду, разорвать без убытку с
другою надеждой
на сто тысяч.
Пастор взглянул
на блестящую, алмазную митру горы, сжал ручонку сына и,
опершись другою рукою о плечо гренадера, спокойно стал у столба над выкопанною у него ямою.
С пьяными людьми часто случается, что, идучи домой, единым Божиим милосердием хранимы, в одном каком-нибудь расположении духа они помнят, откуда они идут, а взявшись за ручку двери, неожиданно впадают в совершенно
другое настроение или вовсе теряют понятие о всем, что было с ними прежде, чем они
оперлись на знакомую дверную ручку. С трезвыми людьми происходит тоже что-то вроде этого. До двери идет один человек, а в дверь ни с того ни с сего войдет
другой.
Пока студенты пили коньяк, пиво и водку, Рамзес все приглядывался к самому дальнему углу ресторанного зала, где сидели двое: лохматый, седой крупный старик и против него, спиной к стойке, раздвинув по столу локти и
опершись подбородком
на сложенные
друг на друга кулаки, сгорбился какой-то плотный, низко остриженный господин в сером костюме. Старик перебирал струны лежавших перед ним гуслей и тихо напевал сиплым, но приятным голосом...
Ни в том, ни в
другом случае
опереться ему все-таки не
на что.
Она пошла,
опираясь на древко, ноги у нее гнулись. Чтобы не упасть, она цеплялась
другой рукой за стены и заборы. Перед нею пятились люди, рядом с нею и сзади нее шли солдаты, покрикивая...
Он держал ее руку точно пришпиленной к своему левому бедру; она же томно
опиралась подбородком
на другую руку, лежавшую у него
на плече, а голову повернула назад, к зале, в манерном и неестественном положении.
На другом конце от него топился камин, живописно освещая гораздо более симпатичную фигуру господина, с несколько помещичьей посадкой, который сидел,
опершись на трость с дорогим набалдашником, и с какой-то сибаритской задумчивостью, закинув
на потолок свои голубые глаза.
У иных молодцов были привешены к бедрам сабли,
другие мотали в руках кистени или
опирались на широкие бердыши.
Другие укреплялись ногами
на печи,
на нижней приступке, и точно так же выстаивали все время,
опираясь на передовых.
Она говорила спокойно, беззлобно, сидела, сложив руки
на большой груди,
опираясь спиною о забор, печально уставив глаза
на сорную, засыпанную щебнем дамбу. Я заслушался умных речей, забыл о времени и вдруг увидал
на конце дамбы хозяйку под руку с хозяином; они шли медленно, важно, как индейский петух с курицей, и пристально смотрели
на нас, что-то говоря
друг другу.
Ахилла воткнул шест покрепче,
оперся на него и, взвившись змеем, перелетел
на другую сторону окопа.
В
другом,
опершись на сапы и кирки, смотрели
на пробегающий поезд крепкие, загорелые люди, корчевавшие пни поваленного леса.
Правительства и правящие классы
опираются теперь не
на право, даже не
на подобие справедливости, а
на такую, с помощью усовершенствований науки, искусную организацию, при которой все люди захвачены в круг насилия, из которого нет никакой возможности вырваться. Круг этот составляется теперь из четырех средств воздействия
на людей. Средства эти все связаны между собою и поддерживаются одно
другим, как звенья кольцом соединенной цепи.
Набежало множество тёмных людей без лиц. «Пожар!» — кричали они в один голос, опрокинувшись
на землю, помяв все кусты, цепляясь
друг за
друга, хватая Кожемякина горячими руками за лицо, за грудь, и помчались куда-то тесной толпою, так быстро, что остановилось сердце. Кожемякин закричал, вырываясь из крепких объятий горбатого Сени, вырвался, упал, ударясь головой, и — очнулся сидя,
опираясь о пол руками, весь облепленный мухами, мокрый и задыхающийся.
Такова основа всех действий характера, изображенного в «Грозе». Основа эта надежнее всех возможных теорий и пафосов, потому что она лежит в самой сущности данного положения, влечет человека к делу неотразимо, не зависит от той или
другой способности или впечатления в частности, а
опирается на всей сложности требований организма,
на выработке всей натуры человека. Теперь любопытно, как развивается и проявляется подобный характер в частных случаях. Мы можем проследить его развитие по личности Катерины.
— Товарищи! — сказал Ежов, поднимаясь
на ноги со стаканом в руке. Он пошатывался и
опирался другой рукой о голову Фомы.
— Я буду стрелять, прочь! — громко сказал он, подвигаясь к Зарубину. Сыщик попятился назад, но его толкнули в спину, он упал
на колени,
опираясь одной рукою в пол, вытянул
другую. Испуганно хлопнул выстрел,
другой, зазвенели стёкла,
на секунду все крики точно застыли, а потом твёрдый голос презрительно сказал...
Не успел он взяться за ручку, как дверь сама отворилась и ему предстала Дорушка, в белом пеньюаре и в больших теплых вязаных сапогах. В одной руке она держала свечку, а
другою опиралась на палочку.
Через три недели одры стояли у Московской заставы в Петербурге, а Дон-Кихот, высунувшись из кибитки, одною рукой заслонял какую-то пыльную кутафью, а
другою,
опираясь на Зинку, громко орал...
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчанье, рукой
опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного
друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
Пойдет один
на другого опираться: «Да мы-ста не знаем; да какие цены, бог е знает; как люди, так и мы.
Но все размышления внезапно пресеклись, исчезли, спугнутые страхом: Артамонов внезапно увидал пред собою того человека, который мешал ему жить легко и умело, как живёт Алексей, как живут
другие, бойкие люди: мешал ему широколицый, бородатый человек, сидевший против него у самовара; он сидел молча, вцепившись пальцами левой руки в бороду,
опираясь щекою
на ладонь; он смотрел
на Петра Артамонова так печально, как будто прощался с ним, и в то же время так, как будто жалел его, укорял за что-то; смотрел и плакал, из-под его рыжеватых век текли ядовитые слёзы; а по краю бороды, около левого глаза, шевелилась большая муха; вот она переползла, точно по лицу покойника,
на висок, остановилась над бровью, заглядывая в глаз.
— Переверну, говорит! Господа! Нашему сословию есть
на что
опереться — целковый! Нам не надо мудрецов, которые перевёртывать могут, мы сами — с усами; нам одно надобно: чиновники
другие! Господа! Дворянство — чахнет, оно — не помеха нам, а чиновники у нас должны быть свои и все люди нужные нам — свои, из купцов, чтоб они наше дело понимали, — вот!
Одна лошадь метнулась вправо,
другая влево, пожарный навалился
на секунду мне
на колени, охнул, выправился, стал
опираться, рвать вожжи. Лошади всхрапнули и понесли. Они взметывали комьями снег, швыряли его, шли неровно, дрожали.
Герой наш почувствовал, что вдруг чья-то рука упала
на его руку, что
другая рука немного
оперлась на спину его, что его с какою-то особенною заботливостью направляют в какую-то сторону.
Потом, стоя
на носу, выставив вперед левую ногу и
опершись на нее, он ритмическими движениями поднимает то одну, то
другую руку, вытягивая вверх сеть.
Харлов не любил подолгу сидеть дома, и потому его частенько можно было видеть разъезжающим в своем неизменном экипаже, с вожжами в одной руке (
другою он хватски, с вывертом локтя,
опирался на колено), с крошечным старым картузом
на самом верху головы.
Исправник только вздохнул и, проведя потом мучительные четверть часа, отправился, наконец, в кабинет, где увидел, что граф стоит, выпрямившись и
опершись одною рукою
на спинку кресел, и в этой позе он опять как будто был
другой человек, как будто сделался выше ростом; приподнятый подбородок, кажется, еще выше поднялся, ласковое выражение лица переменилось
на такое строгое, что как будто лицо это никогда даже не улыбалось.
Пока классицизм и романтизм воевали, один, обращая мир в античную форму,
другой — в рыцарство, возрастало более и более нечто сильное, могучее; оно прошло между ними, и они не узнали властителя по царственному виду его; оно
оперлось одним локтем
на классиков,
другим на романтиков и стало выше их — как «власть имущее»; признало тех и
других и отреклось от них обоих: это была внутренняя мысль, живая Психея современного нам мира.
Один требовал себя изобразить в сильном, энергическом повороте головы;
другой с поднятыми кверху вдохновенными глазами; гвардейский поручик требовал непременно, чтобы в глазах виден был Марс; гражданский сановник норовил так, чтобы побольше было прямоты, благородства в лице и чтобы рука
оперлась на книгу,
на которой бы четкими словами было написано: «Всегда стоял за правду».
Опершись одною рукой
на стол,
другою на лавочку, он храпел
на всю избу.
Поодаль от этой группы находился служивый этапной команды;
опершись на ружье и повернувшись спиною к хозяину
другой телеги, малому лет шестнадцати, он то и дело поглаживал щетинистый ус свой и вслед за тем лукаво подмигивал близстоявшим бабам.
Мутно текут потоки горя по всем дорогам земли, и с великим ужасом вижу я, что нет места богу в этом хаосе разобщения всех со всеми; негде проявиться силе его, не
на что
опереться стопам, — изъеденная червями горя и страха, злобы и отчаяния, жадности и бесстыдства — рассыпается жизнь во прах, разрушаются люди, отъединённые
друг от
друга и обессиленные одиночеством.