Один требовал себя изобразить в сильном, энергическом повороте головы; другой с поднятыми кверху вдохновенными глазами; гвардейский поручик требовал непременно, чтобы в глазах виден был Марс; гражданский сановник норовил так, чтобы побольше было прямоты, благородства в лице и чтобы рука
оперлась на книгу, на которой бы четкими словами было написано: «Всегда стоял за правду».
Неточные совпадения
Они, трое, все реже посещали Томилина. Его обыкновенно заставали за
книгой, читал он —
опираясь локтями о стол, зажав ладонями уши. Иногда — лежал
на койке, согнув ноги, держа
книгу на коленях, в зубах его торчал карандаш.
На стук в дверь он никогда не отвечал, хотя бы стучали три, четыре раза.
Захар заглянул в щель — что ж? Илья Ильич лежал себе
на диване,
опершись головой
на ладонь; перед ним лежала
книга. Захар отворил дверь.
Надо бы взять костяной ножик, да его нет; можно, конечно, спросить и столовый, но Обломов предпочел положить
книгу на свое место и направиться к дивану; только что он
оперся рукой в шитую подушку, чтоб половчей приладиться лечь, как Захар вошел в комнату.
Спустя полчаса она медленно встала, положив
книгу в стол, подошла к окну и
оперлась на локти, глядя
на небо,
на новый, светившийся огнями через все окна дом, прислушиваясь к шагам ходивших по двору людей, потом выпрямилась и вздрогнула от холода.
Но, по некоторому гражданскому кокетству, он не только не молодился, но как бы и щеголял солидностию лет своих, и в костюме своем, высокий, сухощавый, с волосами до плеч, походил как бы
на патриарха или, еще вернее,
на портрет поэта Кукольника, литографированный в тридцатых годах при каком-то издании, особенно когда сидел летом в саду,
на лавке, под кустом расцветшей сирени,
опершись обеими руками
на трость, с раскрытою
книгой подле и поэтически задумавшись над закатом солнца.
В комнате вовсе стемнело; Ида свернула
книгу, положила ее
на прежнее место и,
опершись локтем о подоконник, отдыхала глазами
на густевшем закате.
Маруся вошла в докторский кабинет последней. Входя в этот кабинет, заваленный
книгами с немецкими и французскими надписями
на переплетах, она дрожала, как дрожит курица, которую окунули в холодную воду. Он стоял посреди комнаты,
опершись левой рукой о письменный стол.
Ленин
опирается в своей
книге, главным образом,
на Энгельса и постоянно его цитирует.