Неточные совпадения
Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при
описании иллюминации, что «город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный
день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику».
Устроив на скорую руку свои
дела в Узле, Привалов уехал с Веревкиным в Мохов и прямо обратился к губернатору, который принял в этом вопиющем
деле самое деятельное участие. Веревкин составил докладную записку для губернатора и не пожалел красок для
описания подвигов Половодова. Губернатор, старый николаевский служака, круто повернул все
дело, и благодаря его усилиям журнальным постановлением дворянской опеки Половодов устранялся от своего звания поверенного от конкурса.
— И вообще, если бы вы начали вашу повесть со систематического
описания всего вашего вчерашнего
дня с самого утра? Позвольте, например, узнать: зачем вы отлучались из города и когда именно поехали и приехали… и все эти факты…
Их отзывы утвердили меня в том смысле, что появление такого научно-популярного
описания края, из которого учащаяся молодежь почерпнула бы немало интересных сведений, было бы полезным
делом.
— Да, — сказал статский, лениво потягиваясь: — ты прихвастнул, Сторешников; у вас
дело еще не кончено, а ты уж наговорил, что живешь с нею, даже разошелся с Аделью для лучшего заверения нас. Да, ты описывал нам очень хорошо, но описывал то, чего еще не видал; впрочем, это ничего; не за неделю до нынешнего
дня, так через неделю после нынешнего
дня, — это все равно. И ты не разочаруешься в
описаниях, которые делал по воображению; найдешь даже лучше, чем думаешь. Я рассматривал: останешься доволен.
Кирила Петрович послал губернатору подробное
описание всему происшествию, и новое
дело завязалось.
Между тем наступило 1-е октября —
день храмового праздника в селе Троекурова. Но прежде чем приступим к
описанию сего торжества и дальнейших происшествий, мы должны познакомить читателя с лицами для него новыми или о коих мы слегка упомянули в начале нашей повести.
«Народных заседаний проба в палатах Аглицкого клоба». Может быть, Пушкин намекает здесь на политические прения в Английском клубе. Слишком близок ему был П. Я. Чаадаев, проводивший ежедневно вечера в Английском клубе, холостяк, не игравший в карты, а собиравший около себя в «говорильне» кружок людей, смело обсуждавших тогда политику и внутренние
дела. Некоторые черты Чаадаева Пушкин придал своему Онегину в
описании его холостой жизни и обстановки…
Он не похож был на наше
описание раннею весною, когда вся пойма покрывалась мутными водами разлива; он иначе смотрел после Петрова
дня, когда по пойме лежали густые ряды буйного сена; иначе еще позже, когда по убранному лугу раздавались то тихое ржание сосуночка, то неистово-страстный храп спутанного жеребца и детский крик малолетнего табунщика.
В эти
дни у наших знакомых случилось маленькое происшествие, для короткого
описания которого собственно и посвящена эта короткая главка.
На другой
день я уже рассказывал свои грезы наяву Параше и сестрице, как будто я сам все видел или читал об этом
описание.
Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости; — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным
делом, так что, может быть, вы упрекнете себя в излишней восторженности, усомнитесь немного в справедливости понятия о геройстве защитников Севастополя, которое составилось в вас по рассказам,
описаниям и вида, и звуков с Северной стороны.
Я привожу здесь маленький кусочек из этой поездки, но самое
описание холерных ужасов интересно было в то время для газетной статьи, а теперь интереснее припомнить кое-что из подробностей тех
дней, припомнить то, что уж более никогда не повторится, — и людей таких нет, и быт совсем другой стал.
Уже в первый год издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным
описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой
день попадавших на страницы газеты.
Сидя третий
день в номере «Европейской гостиницы», я уже кончал
описание поездки, но вспомнил о цепях Стеньки Разина, и тут же пришло на память, что где-то в станице под Новочеркасском живет известный педагог, знающий много о Разине, что зовут его Иван Иванович, а фамилию его и название станицы забыл.
А теперь, описав наше загадочное положение в продолжение этих восьми
дней, когда мы еще ничего не знали, приступлю к
описанию последующих событий моей хроники и уже, так сказать, с знанием
дела, в том виде, как всё это открылось и объяснилось теперь. Начну именно с восьмого
дня после того воскресенья, то есть с понедельника вечером, потому что, в сущности, с этого вечера и началась «новая история».
К тому же и хозяин постоялого двора предупредил нас, что в это утро должно слушаться в суде замечательное политическое
дело, развязки которого вся кашинская интеллигенция ожидала с нетерпением [Само собою разумеется, что следующее за сим
описание окружного суда не имеет ничего общего с реальным кашинским окружным судом, а заключает в себе лишь типические черты, свойственные третьеразрядным судам, из которых некоторые уже благосклонно закрыты, а другие ожидают своей очереди.
2-го февраля. Почтмейстер Тимофей Иванович, подпечатывая письма, нашел
описание Тугановского
дела, списанного городничим для Чемерницкого, и все сему очень смеялись. На что же сие делают, на что же и подпечатывание с болтовством, уничтожающим сей операции всякое значение, и корреспондирование революционеру от полицейского чиновника? Городничий намекал, что литераторствует для „Колокола“. Не достойнее ли бы было, если бы ничего этого, ни того, ни другого, совсем не было?
По сем
дне, повергавшем меня всеми ощущениями в беспрерывное разнообразие, я столь был увлечен
описанием того, что мною выше описано, что чувствовал плохую женку мою в душе моей, и поелику душа моя лобзала ее, я не вздумал ни однажды подойти к ней и поцеловать ее.
Боясь наскучить моим читателям таким подробным
описанием пребывания молодых Багровых у свекра, я скажу только, что следующий, то есть пятый,
день был проведен так же, как и предыдущий.
«Древнейшее, впрочем самое краткое,
описание сих преданий находим в доношении станичного атамана яикского Федора Рукавишникова государственной Коллегии иностранных
дел, 1720 года. [Сие доношение, в копии мною найденное в
делах архива Оренбургской пограничной комиссии, есть то самое, о котором говорит Рычков в своей Топографии; но он Рукавишникова называет Крашенинниковым. Некоторые достойные вероятия жители уральские сказывали мне, что атаман сей носил обе фамилии. Левшин. (Прим. Пушкина.)]
Знание времени, поры для подсечки, без сомнения, всего важнее в уменье удить; но сделать общее правило, когда надобно подсекать, невозможно, ибо у всякой рыбы особый клев и особая подсечка, и та изменяется по изменению характера клева и времени года; хотя о ней будет сказано при
описании каждой рыбы отдельно, но это
дело так важно в уменье удить, что о нем стоит поговорить особенно.
— Костя пробежал в книжке краткое
описание потопа и сказал: — Должен я вам заметить, такого потопа, как здесь описано, на самом
деле не было.
Потом стало известно, что накануне и в самый
день убийства человек, подходящий под
описание мальчика, кутил в публичных домах.
— На
днях, — сказала она, — я прочла «Хаджи-Мурата», и в полном восторге, но самое сильное впечатление произвело на меня начало —
описание репея. Ведь это первый цветок, который я захотела сорвать. Мне было тогда четыре года. Он вырос как раз перед нашим окном, на старом кладбище. Я вылезла из окна, в кровь исколола руки, а все-таки сорвала.
— Милочка, душечка Жервеза, и ничего больше, — успокоивала ее Дора. — Совершенно французская идиллия из повести или романа, — говорила она, выходя с Долинским за калитку дворика, — благородная крестьянка, коровки, дети, куры, молоко и лужайка. Как странно! Как глупо и пошло мне это представлялось в
описаниях, и как это хорошо, как спокойно ото всего этого на самом
деле. Жервеза, возьмите, милая, меня жить к себе.
Сам по себе Черный рынок, как вместилище непролазной грязи, специально пермской вони от полусгнивших знаменитых сигов и всяческого тряпья, на которое страшно смотреть, этот рынок заслуживает подробного
описания, если бы мы захотели угостить читателя картинами во вкусе реалистов последних
дней.
Как бы сильна ни была память, она не в состоянии удержать всех подробностей, особенно тех, которые неважны для сущности
дела; но многие из них нужны для художественной полноты рассказа и должны быть заимствованы из других сцен, оставшихся в памяти поэта (напр., ведение разговора,
описание местности и т. д.); правда, что дополнение события этими подробностями еще не изменяет его, и различие художественного рассказа от передаваемого в нем события ограничивается пока одною формою.
Дело освобождения Всеслава представлено и здесь точно так, как у Татищева, у которого одного только г. Соловьев нашел подробное его
описание (51).
Нет, я мог бы еще многое придумать и раскрасить; мог бы наполнить десять, двадцать страниц
описанием Леонова детства; например, как мать была единственным его лексиконом; то есть как она учила его говорить и как он, забывая слова других, замечал и помнил каждое ее слово; как он, зная уже имена всех птичек, которые порхали в их саду и в роще, и всех цветов, которые росли на лугах и в поле, не знал еще, каким именем называют в свете дурных людей и
дела их; как развивались первые способности души его; как быстро она вбирала в себя действия внешних предметов, подобно весеннему лужку, жадно впивающему первый весенний дождь; как мысли и чувства рождались в ней, подобно свежей апрельской зелени; сколько раз в
день, в минуту нежная родительница целовала его, плакала и благодарила небо; сколько раз и он маленькими своими ручонками обнимал ее, прижимаясь к ее груди; как голос его тверже и тверже произносил: «Люблю тебя, маменька!» и как сердце его время от времени чувствовало это живее!
Предчувствия мои оправдались, хотя я и не был зрителем второго дебюта, потому что через три
дня отправился вместе с своим семейством в Петербург, где и получил скоро от Алехина горестное
описание второго дебюта г-жи Пети.
Словом сказать, по
описанию, это обаятельный, милый ребенок, только очень ветреный, а по ходу
дела — это рано развращенный, эгоистический и пустой мальчишка, не имеющий никакого направления, никакого убеждения, поддающийся на минуту всякому постороннему влиянию, но постоянно верный только влечениям своих капризов и чувственности, которых он не умеет даже стыдиться.
Фельдмаршал, выслушав мои соображения, о которых здесь вчера было говорено, изволил выразить этому
делу свое сочувствие и желает, чтобы были составлены самые точные и полные сведения с возможно подробным кадастровым
описанием, по которому можно было бы судить о достоинстве и стоимости имений.
Когда не было посетителей и Прокопий, проводивший где-то бессонные ночи и
днем спотыкавшийся от желания спать, приваливался в темном углу за перегородкой, а Михайла читал «Московский листок» и среди
описания краж и грабежей искал знакомого имени кого-нибудь из обычных посетителей, — Петька и Николка беседовали.
Сосед в этот
день сделался страшнее всякого
описания.
В том же уезде, в Царевской вотчине, принадлежащей г-же Скарятиной, крестьяне еще в конце прошлого года решились не пить и замечательным образом выдержали себя пред исправником. Вот вполне
описание всего
дела, как оно помещено в «Московских ведомостях» (№ 75...
Как видно из самого же
описания г-на Белякова, случай был очень тяжелый, и такого конца можно было ждать каждую минуту; но г. Беляков, ничего не понимая в
деле, утверждает, что оператор просто-напросто «зарезал» его сына [По жалобе отца тело ребенка было вырыто из могилы и вскрыто в присутствии следователя и четырех экспертов; оказалось, что ребенок умер от задушения дифтеритными пленками, а операция была произведена безукоризненно.].
Со смутным чувством стыда и страха перечитывал я скорбный лист умершего: подробное изо
дня в
день описание течения все ухудшающейся болезни, рецепты, усеянные восклицательными знаками, и в конце — лаконическая приписка дежурного врача: «В два часа ночи больной скончался»…
Один из своих тогдашних фельетонов я и посвятил
описанию того, как истый венец проводит свой
день, когда фашинг в разгаре, да и во всякое время года.
В заключение коронационных пиров и торжеств, дан был против Кремля, на берегу Москвы-реки, блистательный, по тогдашнему времени, фейерверк, в котором первое место занимала аллегория, изображавшая Россию с ее победами и ее славой. Для народа это было совершенно невиданное зрелище, как и устроенный на улицах Москвы в
дни коронации уличный маскарад с грандиозным шествием, к подробному
описанию которого мы еще вернемся.
— Послушайте… это что-нибудь да не так; не далее как несколько часов тому назад я получил официальное донесение о смерти князя, убитого на дуэли, в доме его родителей… Княгиня Зинаида Сергеевна была здесь не более как с час времени, желала видеть светлейшего и просить как-нибудь затушить это
дело… Она приехала прямо от только что охладевшего трупа сына, горе ее не поддается
описанию…
И на самом
деле, бледные, почти посинелые лица, дикое выражение глаз, свороченные на сторону, как бы в судороге, рты, всклоченные, выбившиеся из-под повойников седые волосы, смоченные кровью, вывернутые в пытке руки, скрученные сзади, — в общем представляли ужасную, неподдающуюся
описанию картину.
Состояние духа княгини Зинаиды Сергеевны Святозаровой со
дня полученного ею от Аннушки известия о том, что сын, рожденный ею в Несвицком, появления на свет которого она, как, вероятно, не забыл читатель, ожидала с таким нетерпением, жив, до самого получения ею ответа на ее письмо от Потемкина и даже после этого ответа, едва ли поддается
описанию.
Со следующего же
дня в усадьбе Строгановых закипела лихорадочная деятельность. Гонцы летели взад и вперед, в Пермь и обратно. Все принимало тот праздничный торжественный вид, с
описания которого мы начали эту главу нашего правдивого повествования.
На другой
день все ниццские газеты были переполнены
описанием прелестного вечера у Мадлен де Межен, биографиями русских стерлядей-гигантов, выписанных в Ниццу с берегов Волги всем известным русским барином господином Савиным.
Густав, прочтя
описание последних
дней жизни своего дяди, возненавидел Карла и просился немедленно в русскую службу. Следствием этого прошения был вызов его в Москву. Здесь нашел он многих соотечественников своих из лучших фамилий, снискивавших себе пропитание разными искусствами. Иные давали уроки танцевания, другие учили чистописанию, языкам и математике. Несколько приятелей своих застал он в разрисовке стекол для подмосковного села Покровского.
На другой
день все варшавские газеты были наполнены
описанием кровавой драмы, происшедшей в третьем номере «европейской» гостиницы.
На другой
день казнили Паткуля… но я избавлю вас от
описания последних минут его жизни. Стыд Карла совершился».
Мы можем описывать это место кровавых исторических драм только по оставшимся
описаниям современников, так как в наши
дни от Александровской слободы не осталось и следа. По народному преданию, в одну суровую зиму над ней взошла черная туча, спустилась над самым дворцом и разразилась громовым ударом, от которого загорелись терема, а за ними и вся слобода сделалась жертвою всепожирающего пламени.
Заметка эта прошла незамеченной, тем более, что в этот же
день московские газеты поместили обширное
описание самоубийства купеческого сына Ивана Корнильевича Алфимова в одном из веселых притонов Москвы.