Неточные совпадения
Она машинально сбросила с себя обе мантильи на диван, сняла грязные ботинки,
ногой достала из-под постели атласные туфли и надела их. Потом, глядя не около себя, а куда-то вдаль,
опустилась на диван, и в изнеможении, закрыв глаза, оперлась спиной и головой
к подушке дивана и погрузилась будто в сон.
Стоят на
ногах они неуклюже,
опустившись корпусом на коленки, и большею частью смотрят сонно, вяло: видно, что их ничто не волнует, что нет в этой массе людей постоянной идеи и цели, какая должна быть в мыслящей толпе, что они едят, спят и больше ничего не делают, что привыкли
к этой жизни и любят ее.
Я почувствовал, как какая-то истома, какая-то тяжесть стала
опускаться мне в
ноги. Колени заныли, точно в них налили свинец. Ощущение это знакомо всякому, кому случалось неожиданно чего-нибудь сильно испугаться. Но в то же время другое чувство, чувство, смешанное с любопытством, с благоговением
к царственному грозному зверю и с охотничьей страстью, наполнило мою душу.
Однажды подъезжал я
к стрепету, который, не подпустив меня в настоящую меру, поднялся; я ударил его влет на езде, и мне показалось, что он подбит и что,
опускаясь книзу, саженях во ста от меня, он упал; не выпуская из глаз этого места, я сейчас побежал
к нему, но, не добежав еще до замеченной мною местности, я на что-то споткнулся и едва не упал; невольно взглянул я мельком, за что задела моя
нога, и увидел лежащего стрепета с окровавленною спиной; я счел его за подстреленного и подумал, что ошибся расстоянием; видя, что птица жива, я проворно схватил ее и поднял.
Марья плохо помнила, как ушел Матюшка. У нее сладко кружилась голова, дрожали
ноги,
опускались руки… Хотела плакать и смеяться, а тут еще свой бабий страх. Вот сейчас она честная мужняя жена, а выйдет в лес — и пропала… Вспомнив про объятия Матюшки, она сердито отплюнулась. Вот охальник! Потом Марья вдруг расплакалась. Присела
к окну, облокотилась и залилась рекой. Семеныч, завернувший вечерком напиться чаю, нашел жену с заплаканным лицом.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос
к самой земле; как, по мере того как она подбирается
к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку
ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и
опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
Мать, закрыв окно, медленно
опустилась на стул. Но сознание опасности, грозившей сыну, быстро подняло ее на
ноги, она живо оделась, зачем-то плотно окутала голову шалью и побежала
к Феде Мазину, — он был болен и не работал. Когда она пришла
к нему, он сидел под окном, читая книгу, и качал левой рукой правую, оттопырив большой палец. Узнав новость, он быстро вскочил, его лицо побледнело.
Между тем в воротах показался ямщик с тройкой лошадей. Через шею коренной переброшена была дуга. Колокольчик, привязанный
к седелке, глухо и несвободно ворочал языком, как пьяный, связанный и брошенный в караульню. Ямщик привязал лошадей под навесом сарая, снял шапку, достал оттуда грязное полотенце и отер пот с лица. Анна Павловна, увидев его из окна, побледнела. У ней подкосились
ноги и
опустились руки, хотя она ожидала этого. Оправившись, она позвала Аграфену.
Герр Клюбер поблагодарил — и, мгновенно раскинув фалды фрака,
опустился на стул, — но
опустился так легко и держался на нем так непрочно, что нельзя было не понять: «Человек этот сел из вежливости — и сейчас опять вспорхнет!» И действительно, он немедленно вспорхнул и, стыдливо переступив два раза
ногами, словно танцуя, объявил, что,
к сожалению, не может долее остаться, ибо спешит в свой магазин — дела прежде всего! — но так как завтра воскресенье — то он, с согласия фрау Леноре и фрейлейн Джеммы, устроил увеселительную прогулку в Соден, на которую честь имеет пригласить г-на иностранца, и питает надежду, что он не откажется украсить ее своим присутствием.
Старинному преданию, не подтверждаемому новыми событиями, перестали верить, и Моховые озера мало-помалу, от мочки коноплей у берегов и от пригона стад на водопой, позасорились, с краев обмелели и даже обсохли от вырубки кругом леса; потом заплыли толстою землянистою пеленой, которая поросла мохом и скрепилась жилообразными корнями болотных трав, покрылась кочками, кустами и даже сосновым лесом, уже довольно крупным; один провал затянуло совсем, а на другом остались два глубокие, огромные окна,
к которым и теперь страшно подходить с непривычки, потому что земля, со всеми болотными травами, кочками, кустами и мелким лесом,
опускается и поднимается под
ногами, как зыбкая волна.
Толпа вылилась на площадь потоком масла и как-то сразу образовала круг, и вот эта женщина — черная, как облачная ночь, — вдруг вся, как бы поднявшись на воздух, поплыла ко Христу, а подойдя почти вплоть
к нему, остановилась, сбросила капюшон с головы, и облаком
опустился плащ
к ногам ее.
Дорожка зигзагами
опускалась ниже,
к воде, и скоро мост уже был высоко за нами. Спускаться было нелегко, осыпь, миллионы мелких осколочков выветрившихся скал сплошь сползали под
ногами, лошади со всадником приходилось делать много усилий, чтобы не сползти вместе с осыпью. Буруны пены были как раз под нами, и некоторое время лошади шли по мокрой осыпи, и нас слегка приятно охлаждало туманом мелких брызг.
И все качалось из стороны в сторону плавными, волнообразными движениями. Люди то отдалялись от Фомы, то приближались
к нему, потолок
опускался, а пол двигался вверх, и Фоме казалось, что вот его сейчас расплющит, раздавит. Затем он почувствовал, что плывет куда-то по необъятно широкой и бурной реке, и, шатаясь на
ногах, в испуге начал кричать...
Но это его не остановило. Он тяжело поднялся со стула, протянул руку
к лампе, рука вяло
опустилась,
ноги вздрогнули, он покачнулся.
Когда Евсей открыл дверь, перед ним, покачиваясь на длинных
ногах, вытянулся высокий человек с чёрными усами. Концы их
опустились к подбородку и, должно быть, волосы были жёсткие, каждый торчал отдельно. Он снял шапку, обнажив лысый череп, бросил её на постель и крепко вытер ладонями лицо.
Один раз, когда Григорий Иваныч читал со мною серьезную книгу на французском языке и, сидя у растворенного окна, старался объяснить мне какую-то мысль, неясно мною понимаемую, — вдруг кулик красноножка, зазвенев своими мелодическими трелями, загнув кверху свои крылья и вытянув длинные красные
ноги, плавно
опустился на берег пруда, против самого окошка, — я вздрогнул, книга выпала у меня из рук, и я бросился
к окну.
Мы почти побежали
к подъезду. Я вступил на площадку, и… руки мои
опустились от изумления, а
ноги так и приросли
к камню.
Не имея длинных сапог, я не мог исследовать его сам, но мой спутник ходил по нем до самого озера; я увидел, что почва колыхалась и
опускалась под его
ногами, и чем ближе
к воде, тем сильнее.
Летит грач,
опустится к земле и, прежде чем стать прочно на
ноги, несколько раз подпрыгнет…
Действительно, плыли три лодки, на которых люди усиленно работали шестами. Через четверть часа они подошли
к нашему биваку. Это был встречный отряд Николаева. Тогда случилось то, чего я вовсе не ожидал. Меня, Дзюля и Крылова оставили силы, и мы
опустились на землю, а те, кто лежал, не вставая, уже несколько дней на гальке, поднялись на
ноги.
Долго смотрел он вслед странному студенту. Тот повернул
к амвону налево, где было свободнее,
опустился на оба колена и долго не поднимал головы; потом порывисто поднялся, истово перекрестился два раза и пошел, все так же волоча
ноги, на паперть.
Заказчик поднялся и молча стал примерять сапоги. Желая помочь ему, Федор
опустился на одно колено и стащил с него старый сапог, но тотчас же вскочил и в ужасе попятился
к двери. У заказчика была не
нога, а лошадиное копыто.
В сумерках шел я вверх по Остроженской улице. Таяло кругом, качались под
ногами доски через мутные лужи. Под светлым еще небом черною и тихою казалась мокрая улица; только обращенные
к западу стены зданий странно белели, как будто светились каким-то тихим светом. Фонари еще не горели. Стояла тишина, какая
опускается в сумерках на самый шумный город. Неслышно проехали извозчичьи сани. Как тени, шли прохожие.
Но тот, не слушая, подводит свою «даму»
к столу, сажает ее на почетное место и,
опускаясь на низенькую скамеечку у ее
ног, начинает...
Откровенность Даши о том, что она говорит по поручению своей барыни, окончательно ошеломила Костю. Те же мрачные мысли о неизбежности предстоящей судьбы посетили его. Он даже почувствовал какую-то общую слабость,
ноги его подкашивались, он подошел
к креслу и
опустился на него.
— Я готова на коленях умолять вас об этом… — продолжала та и сделала движение
опуститься к ногам молодой женщины.
— Ваше величество… — снова, быстро соскользнув со стула,
опустилась Марья Осиповна
к ногам государыни и, схватив ее руку, горячо поцеловала ее.
Маша так вся и замерла, стоя на коленях у
ног государыни. Костя быстро подошел
к императрице и также
опустился на колени у ее
ног. Та протянула ему руку, на которой он запечатлел почтительно горячий поцелуй.
Глаза бабушки обращаются
к висевшему в углу киоту (единственное сокровище, оставшееся от прежней жизни), и она продолжает молиться за Верочку. За себя ей, бабушке, нечего молиться. Ей немного надо. Угол в богадельне, койка и все. Ее песенка спета. А вот Верочка… Верочка… С трудом старуха
опускается на колени. Больные
ноги что-то плохо сгибаются в суставах.
Все утихло: каждый из плясунов, подняв в эту минуту одну
ногу, как будто прирос на другой
к своему месту; те из них, которые подпрыгнули вверх, так и остались на воздухе; отворенные рты не успели сомкнуться, поднятые в пляске руки и вздернутые вверх плеча и головы не успели
опуститься; грабли жида на цымбалах и смычки чертенят на гудках словно окаменели у струн.
Долохов
опустился головой
к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал
ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести.
Старик тяжело вздохнул, встал, расправил полы халата,
опустился на колени и лег
к ногам Меженецкого, стукнувшись лбом о грязные доски пола.