Неточные совпадения
Она легла в постель, почти машинально, как будто не понимая, что делает. Василиса раздела ее, обложила теплыми салфетками, вытерла ей руки и ноги спиртом и, наконец, заставила проглотить рюмку теплого вина. Доктор велел ее не беспокоить,
оставить спать и потом дать
лекарство, которое прописал.
— Вы заживо меня хороните, доктор! — горячился Ляховский. — У меня все готово, и завещание написано на имя Зоси. Все ей
оставляю, а Давиду — триста рублей ежегодной пенсии. Пусть сам учится зарабатывать себе кусок хлеба… Для таких шалопаев труд — самое лучшее
лекарство… Вы, пожалуйста, не беспокойтесь: у меня давно все готово.
Но когда и это не помогло, посоветовал, не
оставляя поста и молитвы, принять одного
лекарства.
Он был добр и человеколюбив, лечил бедных больных и крестьян даром, сам ходил в их конуры и избы и
оставлял деньги на
лекарство, но притом был и упрям, как мул.
— Ну, так вот что. Сегодня я новых
лекарств привезла; вот это — майский бальзам, живот ему чаще натирайте, а на ночь скатайте катышук и внутрь принять дайте. Вот это — гофманские капли, тоже, коли что случится, давайте; это — настойка зверобоя, на ночь полстакана пусть выпьет. А ежели давно он не облегчался, промывательное поставьте. Бог даст, и полегче будет. Я и лекарку у вас
оставлю; пускай за больным походит, а завтра утром придет домой и скажет, коли что еще нужно. И опять что-нибудь придумаем.
Слышал я также, как моя мать просила и молила со слезами бабушку и тетушку не
оставить нас, присмотреть за нами, не кормить постным кушаньем и, в случае нездоровья, не лечить обыкновенными их
лекарствами: гарлемскими каплями и эссенцией долгой жизни, которыми они лечили всех, и стариков и младенцев, от всех болезней.
На всякий случай мать
оставила некоторые
лекарства из своей аптеки и даже написала, как и когда их употреблять, если кто-нибудь из нас захворает.
Он выбежал из комнаты,
оставив чрезвычайное впечатление в удивленной Нелли, молча выслушавшей наш разговор. Она тогда была еще больна, лежала в постели и принимала
лекарство. Алеша никогда не заговаривал с нею и при посещениях своих почти не обращал на нее никакого внимания.
«И что бы ей стоило крошечку погодить, — сетовал он втихомолку на милого друга маменьку, — устроила бы все как следует, умнехонько да смирнехонько — и Христос бы с ней! Пришло время умирать — делать нечего! жалко старушку, да коли так Богу угодно, и слезы наши, и доктора, и
лекарства наши, и мы все — всё против воли Божией бессильно! Пожила старушка, попользовалась! И сама барыней век прожила, и детей господами
оставила! Пожила, и будет!»
Совершается нечто подобное тому, что бывает тогда, когда заботливые невежественные врачи, поставив выздоравливающего силою природы больного в самые невыгодные условия гигиены и пичкая его ядовитыми
лекарствами, потом утверждают, что больной не умер только благодаря их гигиене и лечению, тогда как больной уже давно бы был совсем здоров, если бы они его
оставили в покое.
— Если вы дадите мне бумаги и чернил, то я сейчас напишу доктору, моему хорошему знакомому, чтобы он побывал у вас, — сказала она, краснея. — Доктор очень хороший. А на
лекарства я вам
оставлю.
— Предсказал скорую смерть, если я не
оставлю Петербурга и не уеду! У меня вся печень испорчена от долгого питья… Я и решил ехать сюда. Да и глупо там сидеть… Здесь именье такое роскошное, богатое… Климат один чего стоит!.. Делом, по крайней мере, можно заняться! Труд самое лучшее, самое радикальное
лекарство. Не правда ли, Каэтан? Займусь хозяйством и брошу пить… Доктор не велел мне ни одной рюмки… ни одной!
Положим, нам неясна болезнь пациента, и нужно выждать ее выяснения, или болезнь неизлечима, а симптоматических показаний нет; «но ведь вы не можете
оставить больного без
лекарства», — и вот в этих случаях и следовало назначать «безразличные» средства, для подобных назначений в медицине существует даже специальный термин — «прописать
лекарство, ut aliquid fiat» (сокращенное вместо «ut aliquid fieri videatur, — чтобы больному казалось, будто для него что-то делают»).
Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать
лекарствами.
Сперва Владимир Михайлович сам вместе с теткой раскрывал собаке рот с пожелтевшими деснами и вливал
лекарство, но она так мучилась, так страдала, что ему стало тяжело смотреть на нее, и он
оставил ее на попечение тетки.