В 1910 году, темною октябрьской ночью, Толстой тайно покинул Ясную Поляну. В письме,
оставленном жене, он писал, что не может больше жить в той роскоши, которая его окружает, что хочет провести последние годы жизни в уединении и тиши, просил жену понять это и не ездить за ним, если она узнает, где он.
Неточные совпадения
Офицер требовал, чтобы были надеты наручни на общественника, шедшего в ссылку и во всю дорогу несшего на руках девочку,
оставленную ему умершей в Томске от тифа
женою. Отговорки арестанта, что ему нельзя в наручнях нести ребенка, раздражили бывшего не в духе офицера, и он избил непокорившегося сразу арестанта. [Факт, описанный в книге Д. А. Линева: «По этапу».]
Допив все
оставленное на столе вино, поднялся также и Ченцов и ушел, но только не в спальню к
жене, а в свой кабинет, где и лег спать на диван.
Он с самой отставки постоянно жил в Москве процентами с небольшого капитала,
оставленного ему
женой из купчих.
Вскоре после отправки Василия Васильевича с Князевым в Макариху, Гиршфельд взял у своей
жены пакет с
оставленными Луганским вексельными бланками и стал их утилизировать в возмездие за понесенные по делу траты и для возмещения предстоящих расходов.
Оставшееся после него состояние выразилось в крупной сумме девятисот тысяч, кроме описанного нами дома на Сивцевом Вражке, купленного им на имя
жены, и родовых имений в Рязанской губернии. По
оставленному им завещанию, капитал делился на три части: триста тысяч получила
жена, триста тысяч сын по достижении сорокалетнего возраста, и триста тысяч дочь по выходе замуж с согласия матери; имения отходили также к сыну, но он тоже делался их полноправным собственником лишь по достижении им сорокалетнего возраста.
Рядом таких убеждений Гиршфельд получил согласие Луганского, что осенью он поедет жить в усадьбу его
жены Макариху, отстоящую в четырех верстах от уездного города К-ы, К-ой губернии, купленную не задолго перед тем Стефанией Павловной на деньги,
оставленные Флегонтом Никитичем Сироткиным.
Я знаю теперь, что всякое оставление мужчины или женщины, которые сошлись в первый раз, и есть тот самый развод, который Христос запрещает людям потому, что
оставленные первыми супругами мужья и
жены вносят весь разврат в мир.
Баранщиков развлекал их «скасками» о перенесенных им несчастиях и о своей русской
жене и о детях,
оставленных в Нижнем-Новгороде.