Неточные совпадения
Ночью признано неудобным идти далее
у неизвестных
берегов, и мы
остановились до рассвета.
Зыбуны на
берегу моря, по словам Черепанова и Чжан Бао, явление довольно обычное. Морской прибой взрыхляет песок и делает его опасным для пешеходов. Когда же волнение успокаивается, тогда по нему свободно может пройти не только человек, но и лошадь с полным вьюком. Делать нечего, пришлось
остановиться и в буквальном смысле ждать
у моря погоды.
До Лыкова считают не больше двенадцати верст; но так как лошадей
берегут, то этот небольшой переезд берет не менее двух часов. Тем не менее мы приезжаем на место, по крайней мере, за час до всенощной и
останавливаемся в избе
у мужичка, где происходит процесс переодевания. К Гуслицыным мы поедем уже по окончании службы и останемся там гостить два дня.
Тем не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на
берег у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он
останавливается.
Как-то в этот день маршрут затянулся, и на бивак мы встали совсем в сумерки.
Остановились мы с правой стороны реки среди молодого ельника
у подножья высокой скалы. Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал
берег, с другой — лес, с третьей — молодой ельник.
У самого
берега Лиза
остановилась и, обратись к кандидату, сказала...
Процессия
остановилась у деревни, на
берегу, с которого видна была гигантская гора, царственно возвышающаяся над четырьмя кантонами своею блестящею белоснежною короною, а влево за нею зеленая Рютли.
Но вот мы наконец на
берегу Демы,
у самого перевоза; карета своротила в сторону,
остановилась под тенью исполинского осокоря, дверцы отворились, и первый выскочил я — и так проворно, что забыл свои удочки в ящике.
Ночевать мы должны были в татарской деревне, но вечер был так хорош, что матери моей захотелось
остановиться в поле; итак,
у самой околицы своротили мы немного в сторону и расположились на крутом
берегу маленькой речки.
Исколесивши вавилонами верст пять по поемному
берегу, мы
останавливаемся наконец
у перевоза, прямо против села.
Было и еще много плохого для меня, часто мне хотелось убежать с парохода на первой же пристани, уйти в лес. Но удерживал Смурый: он относился ко мне все мягче, — и меня страшно пленяло непрерывное движение парохода. Было неприятно, когда он
останавливался у пристани, и я все ждал — вот случится что-то, и мы поплывем из Камы в Белую, в Вятку, а то — по Волге, я увижу новые
берега, города, новых людей.
Ага, не
останавливаясь,
у самой скалы, загромоздившей нам путь, свернул молча, как всегда, направо в кустарник — и перед нами открылась бездна Черека с висящими стремнинами того
берега. Он остановил лошадь, обернулся ко мне и, указывая вниз, объяснил, что «пайдем вниз, там мост, а там», указывая в небо, выше противоположной стены
берега, — там и аул Безенги. Стал спускаться, откинувшись телом назад и предоставив лошади свою жизнь и дав ей полную свободу.
— Барин, — воскликнул вдруг Федосей… — посмотри-ка… кажись, наши гумна виднеются… так… так… Остановись-ка, барин… послушай, мне пришло на мысль вот что: ты мне скажи только, где найти Ольгу — я пойду и приведу ее… а ты подожди меня здесь
у забора с лошадьми… — сделай милость, барин… не кидайся ты в петлю добровольно — береженого бог
бережет… а ведь ей нечего бояться, она не дворянка…
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его
берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего
останавливается клубами
у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Проехав село, мы
остановились у самой околицы ночевать на прекрасной родниковой речке, текущей в высоких
берегах.
Весь наш караван
остановился у мыса, ожидая приближения заинтересовавшего всех предмета. Белая ледяная каша между тем тихо подвигалась к нам, и было заметно, что черная точка на ней меняет место, как бы действительно переправляясь по льдинам к нашему
берегу.
Один из молодых молотобойцев, Мойше Британ, парень необыкновенно коренастый и сильный, вдруг спустился с
берега и храбро один пошел по льду. Это был вызов. Он шел беспечно серединою пруда, и в руках
у него была большая палка на длинной веревке. Порой,
остановившись, он пускал палку под ноги катающихся, и несколько человек упало. С
берега раздавались ободряющие крики...
На
берегу показалась фигура мужчины, быстрыми шагами приближавшаяся к дому княжны Людмилы Васильевны. Граф притаился в тени забора. Фигура приблизилась к калитке и
остановилась. Граф стоял шагах в десяти от нее. Луна, на одно мгновение выплывшая из-за облаков, осветила стоявшего
у калитки мужчину. Граф Иосиф Янович узнал князя Сергея Сергеевича Лугового.