Неточные совпадения
— Ну, ты,
француз, везде бывал и всякие порядки видывал, — говорил он с обычною своею грубостью, — на устюжаниновские денежки выучился… Ну, теперь и помогай. Ежели с крепостными нужно было строго, так с вольными-то вдвое строже. Главное, не надо им поддаваться… Лучше заводы
остановить.
— Как они подскочили, братцы мои, — говорил басом один высокий солдат, несший два ружья за плечами, — как подскочили, как крикнут: Алла, Алла! [Наши солдаты, воюя с турками, так привыкли к этому крику врагов, что теперь всегда рассказывают, что
французы тоже кричат «Алла!»] так так друг на друга и лезут. Одних бьешь, а другие лезут — ничего не сделаешь. Видимо невидимо… — Но в этом месте рассказа Гальцин
остановил его.
Один раз он шел с двумя старушками и солдатом. Барин с барыней на шарабане, запряженном рысаком, и мужчина и дама верховые
остановили их. Муж барыни ехал с дочерью верхами, а в шарабане ехала барыня с, очевидно, путешественником-французом.
Адмирал больше не
останавливал, и когда Ашанин окончил первую главу, в которой излагался исторический очерк сношений
французов с Анамом, адмирал заметил...
Ашанин вошел прямо в большую бильярдную, где двое офицеров играли в карамболяж, а другие «делали» свою полуденную сиесту в больших плетеных креслах. Он так был поражен непривлекательным видом этой гостиницы, что хотел, было, снова сделаться жертвой 40-градусной жары и идти искать другого пристанища, как дремавший в бильярдной хозяин, толстый
француз,
остановил Володю словами...
О нем я узнал в нашем отеле, на лестнице, возвращаясь откуда-то. Мой сосед, француз-адвокат, очень умный и начитанный малый, который с нами и обедал за табльдотом, —
остановил меня и сообщил...
Гора Сен-Готард была охраняема
французами. Чудо-богатырей ничто не
останавливало на пути — с ними был их чудо-вождь Суворов. На высочайшие горы пробирались они по узеньким тропинкам, по обрывам спускались в глубокие пропасти, шли часто прямо по целине, без дороги, по пояс в воде переходили вброд быстрые горные реки.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности? Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех
французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные
французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтоб
остановить, отрезать и забрать в плен всех
французов?
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, — на сколько то было в его власти, — не
останавливать этого гибельного для
французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась во-первых сама собою, так как
французы бежали и потому следовало только не
останавливать этого движения. Во-вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей
французов, и в-третьих тем, что большая русская армия шла следом за
французами, готовая употребить силу в случае остановки движения
французов.
Не только во всё время войны, со стороны русских не было желания заманить
французов в глубь России, но всё было делаемо для того, чтоб
остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед, и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен,
останавливало движение
французов.
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками ура, так далеко за батарею прогнали
французов, что трудно было
остановить их.
У ворот одного дома три
француза, толковавшие что-то не понимавшим их русским людям,
остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по-французски?
К счастию, однако, бог дал, что это вышло прекрасно: у живописца ее часто видел один генерал, большой любитель всего хорошего, и он уже давно стал ей подмигивать глазки, но тогда
француз его
остановил и сказал...
Самое число их и тесное, быстрое движение, лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным
остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы
французов.