Неточные совпадения
Чуть ли не грезилось мне тогда во сне, что мы дальше не пошли, а так на мели и
остались, что морское начальство
в Петербурге соскучилось ждать, когда мы сдвинемся, и отложило экспедицию и что мы все воротились домой безмятежно спать на незыблемых
ложах.
Из этого можно заключить, что первоначально водопад был ниже по течению, и если бы удалось определить, сколько вода стирает
ложе водопада
в течение года, то можно было бы сказать, когда он начал свою работу, сколько ему лет и сколько еще
осталось существовать на свете.
Мы тихонько двинулись вперед, стараясь не шуметь. Гольд повел нас осыпями по сухому
ложу речки и избегая тропинок. Часов
в 9 вечера мы достигли реки Иодзыхе, но не пошли
в фанзы, а
остались ночевать под открытым небом. Ночью я сильно зяб, кутался
в палатку, но сырость проникала всюду. Никто не смыкал глаз. С нетерпением мы ждали рассвета, но время, как назло, тянулось бесконечно долго.
— Да, — отвечал Егор Егорыч, — и вот поэтому я так и жаждал вас скорей видеть!.. Сегодня ночью я думал, что жив не
останусь, а между тем на мне лежит главнейшее дело моей жизни, не совершив которого я умру неспокойно!.. Я еще прежде вам говорил, что жена моя, по своим мыслям и по своим действиям, давно масонка!.. Но ни она, ни я не желаем ограничиваться этим и хотим, чтобы она была принята
в ложу!..
Он повел ее
в ту специально для этой цели державшуюся
в готовности
ложу, где он мог наедине
остаться с своей дамой.
По выходе из школы, продолжая
оставаться отличным товарищем, он
в каких-нибудь три-четыре года напил и наел у Дюссо на десять тысяч рублей и задолжал несколько тысяч за
ложу на Минерашках, из которой имел удовольствие аплодировать m-lle Blanche Gandon.
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и
остался плавать
в пруде, обиженный богач бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель… За ним бежал по саду толстый пристав Капени, служака из кантонистов, и догнал его, когда тот уже отворил дверь
в губернаторскую
ложу.
В антракт Тургенев выглянул из
ложи, а вся публика встала и обнажила головы. Он молча раскланялся и исчез за занавеской, больше не показывался и уехал перед самым концом последнего акта незаметно. Дмитриев
остался, мы пошли
в сад. Пришел Андреев-Бурлак с редактором «Будильника» Н.П. Кичеевым, и мы сели ужинать вчетвером. Поговорили о спектакле, о Тургеневе, и вдруг Бурлак начал собеседникам рекомендовать меня, как ходившего
в народ, как
в Саратове провожали меня на войну, и вдруг обратился к Кичееву...
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и
остался плавать
в пруду, обиженный богач бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель. За ним бежал по саду толстый пристав и догнал его, когда он уже отворял дверь
в губернаторскую
ложу.
Янсутский пожал их и, заметно
оставшись очень доволен этим, вышел с некоторою гордостью на средний проход, где, приостановившись, взглянул на одну из бельэтажных
лож,
в которой сидела одна-одинехонька совершенно бабочке подобная дама, очень богато разодетая, с целым ворохом волос на голове, с лицом бледным и матовым, с светлыми, веселыми глазками и с маленьким, вздернутым носиком.
Только после обеда и приходит он к нам; сел, долго говорил с бабушкой, расспрашивал, что она выезжает ли куда-нибудь, есть ли знакомые — да вдруг и говорит: «А сегодня я было
ложу взял
в оперу; „Севильского цирюльника“ дают; знакомые ехать хотели, да потом отказались, у меня и
остался билет на руках».
И вот уже целый год
ложе его
в храме
оставалось пустым. И напрасно пламенные глаза царицы жадно глядели теперь на неподвижные занавески.
Шаховского; рассказал, с каким успехом я читал его перевод
в доме Державина, как был доволен Гаврила Романович и как велел его благодарить; рассказал даже и то, что после первого представления «Мизантропа», во время антракта перед какой-то другой пиесой, я пошел
в ложу к Державину, который при других сказал мне, что он «больше оценил достоинство перевода, когда я читал „Мизантропа“ у него
в гостиной, и что после моего чтения он
остался недоволен игрою актеров».
Не слушая убедительных просьб Кокошкина
остаться на полчаса, чтоб увидеть Синецкую
в одной сцене, которую она, по словам его, превосходно играла, я извинился и уехал, дав, однако, слово Кокошкину, что завтра приеду смотреть «Аристофана»
в его
ложу или кресло.
Я тогда уже не ездил
в театр, но все зрители восхищались Шумским; сам Гоголь видел его из нашей
ложи в продолжение двух действий и
остался им доволен.
Влетев
в театр, Иван Андреевич мигом облетел взглядом все
ложи второго яруса, и — о ужас! Сердце его замерло: она была здесь! Она сидела
в ложе! Тут был и генерал Половицын с супругою и свояченицею; тут был и адъютант генерала — чрезвычайно ловкий молодой человек; тут был еще один статский… Иван Андреевич напряг все внимание, всю остроту зрения, но — о, ужас! Статский человек предательски спрятался за адъютанта и
остался во мраке неизвестности.
Неслышными стопами вошла Дуня
в комнату, где отец лежал на страдальческом
ложе. Не слыхал он, как вошла Дуня, и все еще
оставался с закрытыми глазами. Она безмолвно опустилась на колени и
в тихих слезах склонилась головкой к подушке.