Неточные совпадения
Дом и тогда был, как теперь, большой, с двумя воротами и четырьмя
подъездами по улице, с тремя дворами
в глубину. На самой парадной из лестниц на улицу,
в бель — этаже, жила
в 1852 году, как и теперь живет, хозяйка с сыном. Анна Петровна и теперь
осталась, как тогда была, дама видная. Михаил Иванович теперь видный офицер и тогда был видный и красивый офицер.
С той минуты, как исчез
подъезд Стаффорд Гауза с фактотумами, лакеями и швейцаром сутерландского дюка и толпа приняла Гарибальди своим ура — на душе стало легко, все настроилось на свободный человеческий диапазон и так
осталось до той минуты, когда Гарибальди, снова теснимый, сжимаемый народом, целуемый
в плечо и
в полы, сел
в карету и уехал
в Лондон.
У Штоффа была уже своя выездная лошадь, на которой они и отправились
в думу. Галактион опять начал испытывать смущение. С чего он-то едет
в думу? Там все свои соберутся, а он для всех чужой.
Оставалось положиться на опытность Штоффа. Новая дума помещалась рядом с полицией. Это было новое двухэтажное здание, еще не оштукатуренное. У
подъезда стояло несколько хозяйских экипажей.
Но Голиковский и не думал делать признания, даже когда они
остались в гостиной вдвоем. Он чувствовал, что девушка угадала его тайну, и как-то весь съежился. Неестественное возбуждение Нюрочки ему тоже не нравилось: он желал видеть ее всегда такою, какою она была раньше. Нюрочка могла только удивляться, что он при отъезде простился с ней так сухо. Ей вдруг сделалось безотчетно скучно. Впрочем, она вышла на
подъезд, когда Голиковский садился
в экипаж.
Подъезжая назад к дому, я только открываю рот, чтоб сделать Любочке одну прекрасную гримасу, как глаза мои поражает черная крышка гроба, прислоненная к половинке двери нашего
подъезда, и рот мой
остается в том же искривленном положении.
Передо мной мелькнул освещенный солнцем нежный розовый профиль. Она быстро нырнула
в подъезд, только
остались в памяти серые валенки, сверкнувшие из-под черной юбки.
В квартире Анны Михайловны не
оставалось ни души; даже девочки были отпущены веселиться на свадьбе. Двери с обоих
подъездов были заперты, и Анна Михайловна, с работою
в руках, сидела на мягком диване
в комнате Долинского.
Я поднял голову и несколько мгновений
остался в такой позе неподвижно. Наверху, облокотившись на перила
подъезда, стоял небольшого роста коренастый и плотный господин
в осеннем порыжелом пальто; его круглая, остриженная под гребенку голова была прикрыта черной шляпой с широкими полями. Он смотрел на меня своими близорукими выпуклыми глазами и улыбался. Нужно было видеть только раз эту странную улыбку, чтобы никогда ее не забыть: так улыбаются только дети и сумасшедшие.
В беспокойстве своем,
в тоске и смущении, чувствуя, что так
оставаться нельзя, что наступает минута решительная, что нужно же с кем-нибудь объясниться, герой наш стал было понемножку подвигаться к тому месту, где стоял недостойный и загадочный приятель его; но
в самое это время у
подъезда загремел давно ожидаемый экипаж его превосходительства.
Мы подкатили к дому, где была контора банкира. Я пошел менять; бабушка
осталась ждать у
подъезда; Де-Грие, генерал и Blanche стояли
в стороне, не зная, что им делать. Бабушка гневно на них посмотрела, и они ушли по дороге к воксалу.
Что происходило
в генеральском доме —
осталось неизвестным. Но через полчаса к
подъезду подъехала фельдъегерская тройка, генерал сам усадил
в экипаж свою полненькую генеральшу вместе с Мотькой и махнул рукой.
Все согласились, исключая заснувшего помещика, который тут и
остался, набились битком
в трое саней, стоявших у
подъезда, и поехали
в гостиницу.
Кучер, не могший во всю дорогу справиться с лошадьми, даже у
подъезда барского дома не заметил, что барина нет между теми, кого он привез, и отсутствие Бодростина могло бы долго
оставаться необъяснимым, если бы Жозеф, ворвавшись
в дом, не впал
в странный раж. Он метался по комнатам, то стонал, то шептал, то выкрикивал...
Они вместе вышли из
подъезда. Она села
в коляску и уехала. Он
остался на панели и бессмысленно смотрел вслед за удаляющимся экипажем. Вдруг, как бы что вспомнить, он вернулся
в подъезде и снова позвонился у ее парадной двери.
Карета медленно прибыла к гостинице и остановилась у
подъезда. Из нее вынесли труп князя с обвязанной бинтом головой, или тем, что
осталось от нее после рокового выстрела, и понесли
в занимаемое им отделение
в бельэтаже.
Семен Иванович был один, Алексей Александрович, впустив его
в подъезд,
остался дожидаться на улице возвращения овечки из стада козлов, как он выразился на своем своеобразном языке.
Увы, он не проник ни во что и не угадал ничего. Он
остался лишь при сладкой надежде, что наконец сегодня, через несколько часов так или иначе решится его судьба. С сердечным трепетом позвонил князь Сергей Сергеевич
в четыре часа дня у
подъезда дома княжны Людмилы Васильевны Полторацкой.
В радостном волнении не могла она сомкнуть глаз, лежа
в своей роскошной постели, утопая
в волнах тончайшего батиста. Лишь под утро заснула она тревожным сном.
В двенадцать часов она уже была одета и стала ждать. До назначенного княгиней часа
оставалось два часа. Время казалось ей вечностью. Она сидела
в приемной, у одного из окон которой, ближайших к
подъезду была система зеркал, позволявшая видеть подъезжавшие экипажи.
И вот король увидал, как к обтянутому ярким сукном
подъезду большого дома один за другим подъезжали экипажи и как из них выходили важные господа и нарядные дамы и поднимались по лестнице наверх,
в какую-то богато обставленную квартиру. Господа и дамы уходили
в хорошо натопленные залы, а кучера
остались на улице ждать на морозе.
В ноябре Мигурский сидел у подполковника, давая урок мальчикам, когда послышался звук приближающегося почтового колокольца и заскрипели по морозному снегу полозья саней и остановились у
подъезда. Дети вскочили, чтобы узнать, кто приехал. Мигурский
остался в комнате, глядя на дверь и ожидая возвращения детей, но
в дверь вошла сама подполковница.