Неточные совпадения
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны
на них серебром выложены, а молодой
русский офицер стройнее их, и галуны
на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив руку ко лбу и сердцу, и просил меня
отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему и перевел его ответ.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век
на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда
на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь
на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка
русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе
отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
«Устроился и — конфузится, —
ответил Самгин этой тишине, впервые находя в себе благожелательное чувство к брату. — Но — как запуган идеями
русский интеллигент», — мысленно усмехнулся он. Думать о брате нечего было, все — ясно! В газете сердито писали о войне, Порт-Артуре, о расстройстве транспорта,
на шести столбцах фельетона кто-то восхищался стихами Бальмонта, цитировалось его стихотворение «Человечки...
По-французски он не знал ни слова. Пришел зять его, молодой доктор, очень любезный и разговорчивый. Он говорил по-английски и по-немецки; ему
отвечали и
на том и
на другом языке. Он изъявил, как и все почти встречавшиеся с нами иностранцы, удивление, что
русские говорят
на всех языках. Эту песню мы слышали везде. «Вы не
русский, — сказали мы ему, — однако ж вот говорите же по-немецки, по-английски и по-голландски, да еще, вероятно,
на каком-нибудь из здешних местных наречий».
«
Русский, —
отвечал он, — в 1814 году взят французами в плен, потом при Ватерлоо дрался с англичанами, взят ими, завезен сюда, женился
на черной, имею шестерых детей».
— Вы знаете, отчего барон — Воробьев? — сказал адвокат,
отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой
русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень угодил ему. — Сделать его бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха.
— Это Тонечка, —
отвечал Половодов
на немой вопрос Привалова. — Она порядочно поет
русские песни, когда бывает в ударе.
Когда мы окончили осмотр пещер, наступил уже вечер. В фанзе Че Фана зажгли огонь. Я хотел было ночевать
на улице, но побоялся дождя. Че Фан отвел мне место у себя
на кане. Мы долго с ним разговаривали.
На мои вопросы он
отвечал охотно, зря не болтал, говорил искренно. Из этого разговора я вынес впечатление, что он действительно хороший, добрый человек, и решил по возвращении в Хабаровск хлопотать о награждении его чем-нибудь за ту широкую помощь, какую он в свое время оказывал
русским переселенцам.
Один закоснелый сармат, старик, уланский офицер при Понятовском, делавший часть наполеоновских походов, получил в 1837 году дозволение возвратиться в свои литовские поместья. Накануне отъезда старик позвал меня и несколько поляков отобедать. После обеда мой кавалерист подошел ко мне с бокалом, обнял меня и с военным простодушием сказал мне
на ухо: «Да зачем же вы,
русский?!» Я не
отвечал ни слова, но замечание это сильно запало мне в грудь. Я понял, что этому поколению нельзя было освободить Польшу.
Городская полиция вдруг потребовала паспорт ребенка; я
отвечал из Парижа, думая, что это простая формальность, — что Коля действительно мой сын, что он означен
на моем паспорте, но что особого вида я не могу взять из
русского посольства, находясь с ним не в самых лучших сношениях.
Герцен говорил, что
на реформу Петра
русский народ
ответил явлением Пушкина.
Случается, что православный
русский мужичок
на вопрос, как его зовут,
отвечает не шутя: «Карл».
Сначала князь не хотел
отвечать на некоторые особенные его вопросы и только улыбался
на советы «бежать даже хоть за границу;
русские священники есть везде, и там обвенчаться можно».
На этот быстрый вопрос я так же быстро
ответил: «
Русское сердце в состоянии даже в самом враге своего отечества отличить великого человека!» То есть, собственно, не помню, буквально ли я так выразился… я был ребенок… но смысл наверно был тот!
Он отказался от небезопасного намерения похитить генеральскую дочь и даже перестал
отвечать ей
на полученные после этого три письма; но задумал сделаться в самом деле наставником и руководителем
русских женщин, видящих в нем, по словам незнакомки, свой оплот и защиту.
— Да, покидаю, покидаю. Линия такая подошла, ваше превосходительство, —
отвечал дьякон с развязностью
русского человека перед сильным лицом, которое вследствие особых обстоятельств отныне уже не может попробовать
на нем свои силы.
— Мне не от чего лечиться, —
отвечала Юлия Ардальоновна, поняв, по-видимому, соль его вопроса, — я еду так, надоело уж все смотреть
на русскую гадость и мерзость.
— Нынче
русские только кабаками занимаются, — как бы
отвечает ямщик
на мою тайную мысль, — а прочее все к немцам отошло.
Тебеньков тем опасен, что он знает (или, по крайней мере, убежден, что знает), в чем суть либеральных
русских идей, и потому, если он раз решится покинуть гостеприимные сени либерализма, то, сильный своими познаниями по этой части, он
на все резоны будет уже
отвечать одно: «Нет, господа! меня-то вы не надуете! я сам был „оным“! я знаю!» И тогда вы не только ничего с ним не поделаете, а, напротив того, дождетесь, пожалуй, того, что он, просто из одного усердия, начнет открывать либерализм даже там, где есть лишь невинность.
Первые два блюда прошли почти незаметно, но когда подали уху из живых харюзов [Кто-то и почему-то окрестил эту рыбу ученым именем — хариус;
на Урале ее называют просто — харюз, и последнее название, по нашему мнению, больше
отвечает складу
русской речи.
Ежели спросит: что означает слово"смерч"? —
отвечай: слово сие
русское, в переводе
на еврейский язык означающее Вифезда…
— Живу, святой отец, —
отвечал Петр Михайлыч, — а вы вот благословите этого молодого человека; это наш новый
русский литератор, — присовокупил он, указывая
на Калиновича.
Когда профессор в очках равнодушно обратился ко мне, приглашая
отвечать на вопрос, то, взглянув ему в глаза, мне немножко совестно было за него, что он так лицемерил передо мной, и я несколько замялся в начале ответа; но потом пошло легче и легче, и так как вопрос был из
русской истории, которую я знал отлично, то я кончил блистательно и даже до того расходился, что, желая дать почувствовать профессорам, что я не Иконин и что меня смешивать с ним нельзя, предложил взять еще билет; но профессор, кивнув головой, сказал: «Хорошо-с», — и отметил что-то в журнале.
— Во всю жизнь мою еще никогда не простуживался, —
отвечал, усмехаясь, молодой человек, сбрасывая шинель и калоши, причем оказалось, что он был в щеголеватом черном сюртуке и, имея какие-то чересчур уж открытые воротнички у сорочки, всей своей наружностью, за исключением голубых глаз и некрасивого, толстоватого носа, мало напоминал
русского, а скорее смахивал
на итальянца; волосы молодой человек имел густые, вьющиеся и приподнятые вверх; небольшие и сильно нафабренные усики лежали у него
на губах, как бы две приклеенные раковинки, а также
на подобную приклеенную раковинку походила и эспаньолка его.
— Теперь я исправник здешний, —
отвечал Аггей Никитич, несколько потупляясь, ибо он знал, что поляки не любят
русских чиновников; но
на этот раз он, по-видимому, ошибся.
— Да, — продолжал Дикинсон. — Понять человека, значит узнать, чего он добивается. Когда я заметил этого
русского джентльмена, работавшего
на моей лесопилке, я то же спросил у него: what is your ambition? И знаете, что он мне
ответил? «Я надеюсь, что приготовлю вам фанеры не хуже любого из ваших рабочих…»
Хаджи-Мурат опять отказался сесть и
на переданный ему вопрос
отвечал, что он затем и вышел к
русским, чтобы помочь им уничтожить Шамиля.
Хаджи-Мурат расспросил подробно о том, какими именно словами
отвечал Воронцов
на предложение Хаджи-Мурата выйти к
русским.
«Что все это значит?» — думала Анна Васильевна. (Она не могла знать, что накануне, в английском клубе, в углу диванной, поднялось прение о неспособности
русских произносить спичи. «Кто у нас умеет говорить? Назовите кого-нибудь!» — воскликнул один из споривших. «Да хоть бы Стахов, например», —
отвечал другой и указал
на Николая Артемьевича, который тут же стоял и чуть не пискнул от удовольствия.)
— Да это напрасная предосторожность, —
отвечал Юрий. — Мне нечего таиться: я прислан от пана Гонсевского не с тем, чтоб губить нижегородцев. Нет, боярин, отсеки по локоть ту руку, которая подымется
на брата, а все
русские должны быть братьями между собою. Пора нам вспомнить бога, Андрей Никитич, а не то и он нас совсем забудет.
— Я пью
на погибель врагов, а смоляне —
русские братья наши, —
отвечал спокойно Юрий.
— Я еще не настолько дурак, чтобы равнять себя с Варламовым, —
ответил Соломон, насмешливо оглядывая своих собеседников. — Варламов хоть и
русский, но в душе он жид пархатый; вся жизнь у него в деньгах и в наживе, а я свои деньги спалил в печке. Мне не нужны ни деньги, ни земля, ни овцы, и не нужно, чтоб меня боялись и снимали шапки, когда я еду. Значит, я умней вашего Варламова и больше похож
на человека!
И,
на волнах витязя лелея.
Рек Донец: «Велик ты, Игорь-князь!
Русским землям ты принес веселье,
Из неволи к дому возвратясь». —
«О река! —
ответил князь, — немало
И тебе величья! В час ночной
Ты
на волнах Игоря качала,
Берег свой серебряный устлала
Для него зеленою травой.
И, когда дремал он под листвою,
Где царила сумрачная мгла,
Страж ему был гоголь над водою.
Чайка князя в небе стерегла.
Заметив, что
на него смотрят, седой вынул сигару изо рта и вежливо поклонился
русским, — старшая дама вздернула голову вверх и, приставив к носу лорнет, вызывающе оглядела его, усач почему-то сконфузился, быстро отвернувшись, выхватил из кармана часы и снова стал раскачивать их в воздухе.
На поклон
ответил только толстяк, прижав подбородок ко груди, — это смутило итальянца, он нервно сунул сигару в угол рта и вполголоса спросил пожилого лакея...
Если же наши мысли сообразны с пьесою, то мы просим
ответить еще
на один вопрос: точно ли
русская живая натура выразилась в Катерине, точно ли
русская обстановка во всем, ее окружающем, точно ли потребность возникающего движения
русской жизни сказалась в смысле пьесы, как она понята нами?
Анна Михайловна отошла к окну и поспешно разорвала конверт. Письмо все состояло из десяти строк, написанных Дашиной рукой: Дорушка поздравляла сестру с новым годом, благодарила ее за деньги и, по
русскому обычаю, желала ей с новым годом нового счастья.
На сделанный когда-то Анной Михайловной вопрос: когда они думают возвратиться, Даша теперь коротко
отвечала в post scriptum...
Лыняев.
На это я вам
отвечу русской сказкой: «Влез цыган
на дерево и рубит сук,
на котором сидит. Идет мимо
русский и говорит: „Цыган, ты упадешь!“ — „А почем ты знаешь, — спрашивает цыган, — разве ты пророк?“
— Позвольте мне вас предостеречь, батюшка. Вы, кажется,
русской? Молодой человек спрятал поспешно в карман бумагу, которую читал своим товарищам, и, взглянув недоверчиво
на купца,
отвечал отрывистым голосом...
Шамбюр, у которого голова также немножко наизнанку, без памяти от этого оригинала и старался всячески завербовать его в свою адскую роту; но господин купец
отвечал ему преважно: что он мирный гражданин, что это не его дело, что у него в отечестве жена и дети; принялся нам изъяснять, в чем состоят обязанности отца семейства, как он должен беречь себя, дорожить своею жизнию, и кончил тем, что пошел опять
на батарею смотреть, как летают
русские бомбы.
— Что можно сказать? Мне кажется,
на ваш вопрос
отвечать очень легко: вероятно, этот гражданин более ненавидит врагов своего отечества, чем любит свой собственный дом. Вот если б московские жители выбежали навстречу к нашим войскам, осыпали их рукоплесканиями, приняли с отверстыми объятиями, и вы спросили бы
русских: какое имя можно дать подобным гражданам?.. то, без сомнения, им
отвечать было бы гораздо затруднительнее.
— Однако ж, я думаю, —
отвечал хладнокровно полковник, — вы видали много
русских пленных офицеров, которые вовсе
на скифов не походят?
Отец мой слепо вверился Краснову, и хотя старый мельник Болтуненок и некоторые крестьяне, разумеющие несколько мельничную постройку, исподтишка ухмылялись и покачивали головами, но
на вопросы моего отца: «Каков Краснов-то, как разумеет свое дело? нарисовал весь план
на бумаге и по одному глазомеру бьет сваи, и все приходятся по своим местам!» — всегда
отвечали с простодушным лукавством
русских людей: «Боек, батюшка, боек.
На вопрос о причине замедления инженеры
отвечали, что в Вене никак не ожидали такого раннего похода
русских войск и что
русский посланник при цесарском дворе, Кузьма Нефимонов, ничего им не говорил и сам ничего не знал о ходе военных действий.
Один из таких молодых ученых (нынче профессор Ал — в) говорил об этом, не обинуясь, многим
русским знакомым Бенни, что и стало известно самому Бенни, который
на это
отвечал, что он действительно в Париже держался польского общества, но удивляется, как можно было от него требовать, чтобы, находясь в среде парижских поляков, он мог высказывать симпатии, противные их преобладающему чувству!
Людям, удивлявшимся этой новой странной выходке Бенни, он
отвечал, что не желает пользоваться привилегиею своего иностранного подданства и хочет принять
на себя ту же самую степень наказания, какая будет определена всем
русским подданным, осужденным с ним по одному делу; но ходатайство Бенни о принятии его в
русское подданство не удовлетворено, и он выслан за границу как иностранец.
В пограничной Псковской корчме, где мы давали вздохнуть нашим наемным коням, мы наткнулись
на великорослых
русских троечников, везших какой-то товар. Обрадовавшись землякам, я тотчас же пустился в разговоры и должен был в свою очередь
отвечать на их вопросы.
«И
на этот не могу
ответить», он сказал: «А меня ваша четверка сильно интересует, и я желал бы, чтобы вы перешли
на второй курс. Не можете ли чего-либо
ответить по собственному соображению?» И когда я понес невообразимый вздор, экзаменаторы переглянулись и тем не менее поставили мне тройку. Любезные лекторы французского и немецкого языков поставили мне по пятерке, а Погодин, по старой памяти, тоже поставил четверку из
русской истории. Таким образом я, к великой радости, перешел
на второй курс.
Вы по крайней мере
на письма
отвечаете; а как у вас есть товарищ, г. сочинитель «Записок о
русской истории», так от того даже и о получении письма не дождешься отповеди».
— Помилуйте, —
отвечал я, — что за церемония. — Я, признаться, боялся, чтобы эта Рожа не испортила моего аппетита, но граф настаивал и, по-видимому, сильно надеялся
на могущественное влияние своей Рожи. Я еще отнекивался, как вдруг дверь отворилась и взошла женщина, высокая, стройная, в черном платьи. Вообразите себе польку и красавицу польку в ту минуту, как она хочет обворожить
русского офицера. Это была сама графиня Розалия или Роза, по простонародному Рожа.
На это г. Головачев
отвечал, опять в «
Русском» же «вестнике», что г.