Неточные совпадения
Левину хотелось поговорить с ними, послушать, что они скажут
отцу, но Натали заговорила с ним, и тут же вошел в комнату
товарищ Львова по службе, Махотин, в придворном мундире, чтобы ехать вместе встречать кого-то, и начался уж неумолкаемый разговор о Герцеговине, о княжне Корзинской, о думе и скоропостижной смерти Апраксиной.
— Он сказал… прежде кивнул пальцем, а потом уже сказал: «Янкель!» А я: «Пан Андрий!» — говорю. «Янкель! скажи
отцу, скажи брату, скажи козакам, скажи запорожцам, скажи всем, что
отец — теперь не
отец мне, брат — не брат,
товарищ — не
товарищ, и что я с ними буду биться со всеми. Со всеми буду биться!»
— Не обманывай, рыцарь, и себя и меня, — говорила она, качая тихо прекрасной головой своей, — знаю и, к великому моему горю, знаю слишком хорошо, что тебе нельзя любить меня; и знаю я, какой долг и завет твой: тебя зовут
отец,
товарищи, отчизна, а мы — враги тебе.
— А что мне
отец,
товарищи и отчизна! — сказал Андрий, встряхнув быстро головою и выпрямив весь прямой, как надречная осокорь, [Осокорь — серебристый тополь.] стан свой.
Так школьник, неосторожно задравши своего
товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным
товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного
отца.
Когда же тот умер, ходил за оставшимся в живых старым и расслабленным
отцом умершего
товарища (который содержал и кормил своего
отца своими трудами чуть не с тринадцатилетнего возраста), поместил, наконец, этого старика в больницу, и когда тот тоже умер, похоронил его.
— Меня вы забудете, — начал он опять, — мертвый живому не
товарищ.
Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
Слова эти слушают
отцы, матери, братья, сестры,
товарищи, невесты убитых и раненых. Возможно, что завтра окраины снова пойдут на город, но уже более густой и решительной массой, пойдут на смерть. «Рабочему нечего терять, кроме своих цепей».
Тогда несколько десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство с самодержавцем, два года охотились за ним, как за диким зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих
товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его
отца званием почетного гражданина.
Он с юношескою впечатлительностью вслушивался в рассказы
отца и
товарищей его о разных гражданских и уголовных делах, о любопытных случаях, которые проходили через руки всех этих подьячих старого времени.
Короче, я объяснил ему кратко и ясно, что, кроме него, у меня в Петербурге нет решительно никого, кого бы я мог послать, ввиду чрезвычайного дела чести, вместо секунданта; что он старый
товарищ и отказаться поэтому даже не имеет и права, а что вызвать я желаю гвардии поручика князя Сокольского за то, что, год с лишком назад, он, в Эмсе, дал
отцу моему, Версилову, пощечину.
«Мы однажды добрались в пургу до юрты, — говорил
отец Никита, — а
товарищи отстали: не послушали инстинкта собак, своротили их не туда, куда те мчали, и заблудились.
Все молча остановились у большого камня. Алеша посмотрел, и целая картина того, что Снегирев рассказывал когда-то об Илюшечке, как тот, плача и обнимая
отца, восклицал: «Папочка, папочка, как он унизил тебя!» — разом представилась его воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его душе. Он с серьезным и важным видом обвел глазами все эти милые, светлые лица школьников, Илюшиных
товарищей, и вдруг сказал им...
Он решился к нему ехать и даже выйти в отставку, если болезненное состояние
отца потребует его присутствия.
Товарищи, заметя его беспокойство, ушли. Владимир, оставшись один, написал просьбу об отпуске, — закурил трубку и погрузился в глубокие размышления.
Недоставало, может, одного —
товарища, но я все ребячество провел в одиночестве [Кроме меня, у моего
отца был другой сын, лет десять старше меня.
Не было мне ни поощрений, ни рассеяний;
отец мой был почти всегда мною недоволен, он баловал меня только лет до десяти;
товарищей не было, учители приходили и уходили, и я украдкой убегал, провожая их, на двор поиграть с дворовыми мальчиками, что было строго запрещено.
Года через два или три, раз вечером сидели у моего
отца два
товарища по полку: П. К. Эссен, оренбургский генерал-губернатор, и А. Н. Бахметев, бывший наместником в Бессарабии, генерал, которому под Бородином оторвало ногу. Комната моя была возле залы, в которой они уселись. Между прочим, мой
отец сказал им, что он говорил с князем Юсуповым насчет определения меня на службу.
Сначала я был потерян в обществе стариков, гвардейских офицеров времен Екатерины,
товарищей моего
отца, и других стариков, нашедших тихое убежище в странноприимном сенате,
товарищей его брата.
Отец перед смертию страшно теснил сына, он не только оскорблял его зрелищем седого отцовского разврата, разврата цинического, но просто ревновал его к своей серали. Химик раз хотел отделаться от этой неблагородной жизни лауданумом; его спас случайно
товарищ, с которым он занимался химией.
Отец перепугался и перед смертью стал смирнее с сыном.
Наконец,
товарищ Блюхера рассорился с моим
отцом и оставил наш дом; после этого
отец не теснил меня больше немцами.
Я помню, однажды
отец получил от предводителя письмо с приглашением на выборы, и на конверте было написано: «его превосходительству» (
отец в молодости служил в Петербурге и дослужился до коллежского советника, но многие из его бывших
товарищей пошли далеко и занимали видные места). Догадкам и удивлению конца не было.
Отец с неделю носил конверт в кармане и всем показывал.
Ее муж,
товарищ моего
отца по кавалергардскому полку, был моим крестным
отцом.
Единственным
товарищем моего детства был моряк Н.М., которому мой
отец помог окончить образование.
Дворцовый комендант, генерал-адъютант Черевин, тоже близкий Александру III, был
товарищем моего
отца по кавалергардскому полку.
В прекрасный зимний день Мощинского хоронили. За гробом шли старик
отец и несколько аристократических господ и дам, начальство гимназии, много горожан и учеников. Сестры Линдгорст с
отцом и матерью тоже были в процессии. Два ксендза в белых ризах поверх черных сутан пели по — латыни похоронные песни, холодный ветер разносил их высокие голоса и шевелил полотнища хоругвей, а над толпой, на руках
товарищей, в гробу виднелось бледное лицо с закрытыми глазами, прекрасное, неразгаданное и важное.
Наши
товарищи католики, признававшие, что дух исходит от
отца и сына, и крестившиеся всей ладонью; лютеранин,
отец Кроля, не признававший икон и святых и не крестившийся вовсе; миллионы людей, никогда и не знавших о существовании символа веры…
Отец! ты не знаешь, как дорог он мне!
Его ты не знаешь! Сначала,
В блестящем наряде, на гордом коне,
Его пред полком я видала;
О подвигах жизни его боевой
Рассказы
товарищей боя
Я слушала жадно — и всею душой
Я в нем полюбила героя…
Петра Ильича уговаривает
отец, упрашивает тетка, умоляет жена, которую убивает его поведение, образумливает
товарищ, отвергает девушка, для которой он бросает жену, — на него ничто не действует.
Тут никто не может ни на кого положиться: каждую минуту вы можете ждать, что приятель ваш похвалится тем, как он ловко обсчитал или обворовал вас; компаньон в выгодной спекуляции — легко может забрать в руки все деньги и документы и засадить своего
товарища в яму за долги; тесть надует зятя приданым; жених обочтет и обидит сваху; невеста-дочь проведет
отца и мать, жена обманет мужа.
За воротами Ганна натолкнулась на новую неприятную сцену. Тит стоял у телеги с черемуховою палкой в руках и смотрел на подъезжавшего верхом второго сына, Макара. Лесообъездчик прогулял где-то целую ночь с
товарищами и теперь едва держался в седле. Завидев
отца, Макар выпрямился и расправил болтавшиеся на нем лядунки.
Она только с большим трудом перенесла известие, что брат Ипполит, которого и она и
отец с нетерпением ожидали к каникулам, арестован и попал под следствие по делу студентов, расправившихся собственным судом с некоторым барином, оскорбившим одного из их
товарищей.
— Мне, я думаю, нужней будеть жить с
товарищами, а не с мужиком! — обратился Павел наконец к
отцу с ударением.
Я складывала все мои несчастия и взвешивала их от нечего делать: вот — поссорилась с
отцом, которого любила, прогнали из гимназии и оскорбили, тюрьма, предательство
товарища, который был близок мне, арест мужа, опять тюрьма и ссылка, смерть мужа.
— У меня тоже есть сын. Ему уже тринадцать лет, но он живет у
отца. Мой муж —
товарищ прокурора. И мальчик — с ним. Чем он будет? — часто думаю я…
Когда его
отец снова что-то украл и сел в тюрьму, Николай спокойно заявил
товарищам...
Сказано — сделано. Через неделю жена собрала сына и уехала в Петербург. К концу августа убежденный помещик получил известие, что сын выдержал экзамен в гимназию, а Зверков, Жизнеев, Эльман и другие
товарищи дали слово определить к делу и
отца.
Генечка последовал и этому совету. Он даже сошелся с Ростокиным, хотя должен был, так сказать, привыкать к его обществу. Через Ростокина он надеялся проникнуть дальше, устроить такие связи, о каких
отец и не мечтал. Однако ж сердце все-таки тревожилось воспоминанием о
товарищах, на глазах которых он вступил в жизнь и из которых значительная часть уже отшатнулась от него. С одним из них он однажды встретился.
— Ну нет-с: как же можно сравнить? здесь и церковный звон слышно, и
товарищи навещали. Придут, сверху над ямой станут, и поговорим, а
отец казначей жернов мне на веревке велели спустить, чтобы я соль для поварни молол. Какое же сравнение со степью или с другим местом.
Барин мой,
отец его, из полячков был чиновник и никогда, прохвостик, дома не сидел, а все бегал по своим
товарищам в карты играть, а я один с этой моей воспитомкой, с девчурочкой, и страшно я стал к ней привыкать, потому что скука для меня была тут несносная, и я от нечего делать все с ней упражнялся.
— Ну вот вам и
товарищ! — сказал
отец Костякову и, оставя дочь, пошел бродить вдоль берега.
Я говорю про любовь к человеку, которая, смотря по большей или меньшей силе души, сосредоточивается на одном, на некоторых или изливается на многих, про любовь к матери, к
отцу, к брату, к детям, к
товарищу, к подруге, к соотечественнику, про любовь к человеку.
В 1881 году я служил в театре А.А. Бренко. Мой старый
товарищ и друг, актер В.Н. Андреев-Бурлак, с которым мы тогда жили вдвоем в квартирке, при театре на Тверской, в доме Малкиеля, напечатал тогда в «Русской мысли» прекрасный рассказ «За
отца», в котором был описан побег из крепости политического преступника.
— Я пришел к вам,
отец Василий, дабы признаться, что я, по поводу вашей истории русского масонства, обещая для вас журавля в небе, не дал даже синицы в руки; но теперь, кажется, изловил ее отчасти, и случилось это следующим образом: ехав из Москвы сюда, я был у преосвященного Евгения и, рассказав ему о вашем положении, в коем вы очутились после варварского поступка с вами цензуры, узнал от него, что преосвященный —
товарищ ваш по академии, и, как результат всего этого, сегодня получил от владыки письмо, которое не угодно ли будет вам прочесть.
— Господи, как же не принять! — сказал
отец Василий, разводя руками. — Я последнее время никогда даже не мечтал о таком счастии для себя и завтра поеду ко владыке представиться ему и поблагодарить его. Мы точно что с ним
товарищи по академии, но всегда как-то чуждались друг друга и расходились в наших взглядах…
— Как я вам благодарен, что вы познакомили меня с прекрасным произведением
отца Василия, тем более, что он, как узнаю я по его фамилии,
товарищ мне по академии.
Незаметно для себя он привык к ней; если она не являлась три-четыре дня, это уже беспокоило его — он знал, что девочка одна и беззащитна среди пьяных картёжников,
товарищей её
отца. Но и частые посещения смущали его, заставляя думать...
Матвей перестал ходить на реку и старался обегать городскую площадь, зная, что при встрече с Хряповым и
товарищами его он снова неизбежно будет драться. Иногда, перед тем как лечь спать, он опускался на колени и, свесив руки вдоль тела, наклонив голову — так стояла Палага в памятный день перед
отцом — шептал все молитвы и псалмы, какие знал. В ответ им мигала лампада, освещая лик богоматери, как всегда задумчивый и печальный. Молитва утомляла юношу и этим успокаивала его.
Узнав, что красавица принимает всех чиновников, приезжающих к ее
отцу, Алексей Степаныч (станем звать его полным именем), как чиновник, служивший в Верхнем земском суде, стал постоянно являться с поздравлениями по праздничным и табельным дням в приемной
товарища наместника...
Она не встречала подобного человека: ее
отец был старик умный, нежный, страстный и бескорыстный, но в то же время слабый, подчиненный тогдашним формам приличия, носивший на себе печать уклончивого, искательного чиновника, который, начав с канцелярского писца, дослужился до звания
товарища наместника; здесь же стоял перед ней старец необразованный, грубый по наружности, по слухам даже жестокий в гневе, но разумный, добрый, правдивый, непреклонный в своем светлом взгляде и честном суде — человек, который не только поступал всегда прямо, но и говорил всегда правду.
«Сие последнее известие основано им на предании, полученном в 1748 году от яикского войскового атамана Ильи Меркурьева, которого
отец, Григорий, был также войсковым атаманом, жил сто лет, умер в 1741 году и слышал в молодости от столетней же бабки своей, что она, будучи лет двадцати от роду, знала очень старую татарку, по имени Гугниху, рассказывавшую ей следующее: «Во время Тамерлана один донской казак, по имени Василий Гугна, с 30 человеками
товарищей из казаков же и одним татарином, удалился с Дона для грабежей на восток, сделал лодки, пустился на оных в Каспийское море, дошел до устья Урала и, найдя окрестности оного необитаемыми, поселился в них.