Неточные совпадения
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в
сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь
от порока.
По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья, накрытые
сетями для защиты
от сорок и воробьев, из которых последние целыми косвенными тучами переносились с одного места на другое.
Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он,
Что бы помочь она ему сумела,
Что
сеть бы
от её зубов не уцелела,
И что его своя кичливость съела.
Три кучи людей, нанизанных на веревки, зашевелились, закачались, упираясь ногами в землю, опрокидываясь назад, как рыбаки, влекущие
сеть, три серых струны натянулись в воздухе; колокол тоже пошевелился, качнулся нерешительно и неохотно отстал
от земли.
И вдруг, взглянув на сына, она отодвинулась
от него, замолчала, глядя в зеленую
сеть деревьев. А через минуту, поправляя прядь волос, спустившуюся на щеку, поднялась со скамьи и ушла, оставив сына измятым этой сценой.
Все это отражалось в его существе: в голове у него была
сеть ежедневных, ежеминутных соображений, догадок, предвидений, мучений неизвестности, и все
от вопросов, увидит или не увидит он ее? Что она скажет и сделает? Как посмотрит, какое даст ему поручение, о чем спросит, будет довольна или нет? Все эти соображения сделались насущными вопросами его жизни.
Спасая искренно и горячо
от сетей «благодетеля», открывая глаза и матери и дочери на значение благодеяний — он влюбился сам в Наташу. Наташа влюбилась в него — и оба нашли счастье друг в друге, оба у смертного одра матери получили на него благословение.
Одно огромное дерево было опутано лианами и походило на великана, который простирает руки вверх, как Лаокоон, стараясь освободиться
от сетей, но напрасно.
Все противоположно прежнему: воздух вместо толстых стен, пропасть вместо фундамента, свод из
сети снастей, качающийся стол, который отходит
от руки, когда пишешь, или рука отходит
от стола, тарелка ото рта.
— О нет… тысячу раз нет, Софья Игнатьевна!.. — горячо заговорил Половодов. — Я говорю о вашем отце, а не о себе… Я не лев, а вы не мышь, которая будет разгрызать опутавшую льва
сеть. Дело идет о вашем отце и о вас, а я остаюсь в стороне. Вы любите отца, а он, по старческому упрямству, всех тащит в пропасть вместе с собой. Еще раз повторяю, я не думаю о себе, но
от вас вполне зависит спасти вашего отца и себя…
В «коренной» России благодаря громадной
сети железных дорог давно уже исчезла мертвая зависимость
от времен года, а в Сибири эта зависимость сохранялась еще в полной силе.
Свобода была сознана творением не как норма бытия, а как произвол, как нечто безразличное и беспредметное; свобода почуялась тварью как свобода «
от», а не свобода «для» и попала в
сети лжи, растворилась в необходимости.
Крузенштерн был в Аниве в апреле, когда шла сельдь, и
от необычайного множества рыбы, китов и тюленей вода, казалось, кипела, между тем
сетей и неводов у японцев не было, в они черпали рыбу ведрами, и, значит, о богатых рыбных ловлях, которые были поставлены на такую широкую ногу впоследствии, тогда и помину не было.
Иногда ставят два и три перевеса рядом, неподалеку друг
от друга, чтобы случайное уклонение
от обычного пути не помешало стае гусей ввалиться в
сеть.
У нее через плечо коромысло, а на обоих концах коромысла по большому ведру с молоком; лицо у нее немолодое, с
сетью морщинок на висках и с двумя глубокими бороздами
от ноздрей к углам рта, но ее щеки румяны и, должно быть, тверды на ощупь, а карие глаза лучатся бойкой хохлацкой усмешкой.
Отец приказал сделать мне голубятню или огромную клетку, приставленную к задней стене конюшни, и обтянуть ее старой
сетью; клетка находилась близехонько
от переднего крыльца, и я беспрестанно к ней бегал, чтоб посмотреть — довольно ли корму у моих голубей и есть ли вода в корытце, чтобы взглянуть на них и послушать их воркованье.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой
сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою
от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно тащить по мели, что принуждены были остановиться, из опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько человек с ведрами и ушатами бросились в воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
Когда он» возвратились к тому месту,
от которого отплыли, то рыбаки вытащили уже несколько тоней: рыбы попало пропасть; она трепетала и блистала своей чешуей и в ведрах, и в
сети, и на лугу береговом; но Еспер Иваныч и не взглянул даже на всю эту благодать, а поспешил только дать рыбакам поскорее на водку и, позвав Павла, который начал было на все это глазеть, сел с ним в линейку и уехал домой.
Вот почему я, как друг, прошу и, как мать, внушаю: берегись этих людей!
От них всякое покровительство на нас нисходит, а между прочим, и напасть. Ежели же ты несомненно предвидишь, что такому лицу в расставленную перед ним
сеть попасть надлежит, то лучше об этом потихоньку его предварить и совета его спросить, как в этом случае поступить прикажет. Эти люди всегда таковые поступки помнят и ценят.
Порвется ли когда-нибудь
сеть сквернословия и тумаков, осыпавшая нас
от верхнего края до нижнего?
Тут же мне вручили пакет, в котором было пятнадцать новеньких, номер за номером, радужных сторублевок, билет на шелковой материи
от министерства путей сообщения на бесплатный проезд в первом классе по всей
сети российских железных дорог до 1 января 1897 года и тут же на веленевой бумаге открытый лист
от Комитета выставки, в котором просят «не отказать в содействии В.А. Гиляровскому, которому поручено озаботиться возможно широким распространением сведений о выставке».
К шапке приделана была бармица, или стальная кольчатая
сеть, защищавшая
от сабельных ударов затылок, шею и уши.
Прежде ей никогда не приходило в голову спросить себя, зачем Порфирий Владимирыч, как только встретит живого человека, так тотчас же начинает опутывать его целою
сетью словесных обрывков, в которых ни за что уцепиться невозможно, но
от которых делается невыносимо тяжело; теперь ей стало ясно, что Иудушка, в строгом смысле, не разговаривает, а «тиранит» и что, следовательно, не лишнее его «осадить», дать почувствовать, что и ему пришла пора «честь знать».
Он знает, что ничтоне застанет его врасплох и ничтоне заставит сделать какое-нибудь отступление
от той
сети пустых и насквозь прогнивших афоризмов, в которую он закутался с головы до ног.
Сумрачно и скучно в узкой галерее, тесно заваленной шерстью, овчинами, пенькой, канатом, валяным сапогом, торным товаром.
От панели ее отделяют колонны из кирпича; неуклюжие толстые, они обглоданы временем, обрызганы грязью улицы. Все кирпичи и щели между ними, наверное, мысленно пересчитаны тысячи раз и навсегда легли в памяти тяжкой
сетью своих уродливых узоров.
Говорил он, точно лаял. Его огромное, досиня выбритое лицо было покрыто около носа сплошной
сетью красных жилок, пухлый багровый нос опускался на усы, нижняя губа тяжело и брезгливо отвисла, в углу рта приклеилась, дымясь, папироса. Он, видимо, только что пришел из бани —
от него пахло березовым веником и перцовкой, на висках и на шее блестел обильный пот.
Целая
сеть железных стержней, которые казались Матвею с корабля такой красивой паутинкой, тянулась
от канатов, поддерживая мост на весу.
Вскоре по выходе моей книги по-немецки я получил из Праги письмо
от профессора тамошнего университета, сообщившее мне о существовании никогда нигде не напечатанного сочинения чеха Хельчицкого XV века, под названием «
Сеть веры».
Подкупленные чиновники эти
от высших министров до низших писцов, составляя одну неразрывную
сеть людей, связанных одним и тем же интересом кормления себя трудами народа, тем более обогащаемые, чем покорнее они исполняют волю правительств, всегда и везде, не останавливаясь ни перед какими средствами, во всех отраслях деятельностей отстаивают словом и делом правительственное насилие, на котором и основано их благосостояние.
«Мы знаем это, содрогаемся
от злости и ничего не можем. Мы пойманы в
сеть разных присутственных мест и бумаг с заголовками, разорвать которую слишком трудно.
Большие рыбы, пробившие
сеть, это властители, императоры, папы, короли, которые, не отказываясь
от власти, приняли не христианство, а только личину его.
«
Сеть веры» есть учение Христово, которое должно извлекать человека из темной глубины житейского моря и его неправд. Истинная вера состоит в том, чтобы верить божьим словам; но теперь пришло такое время, что люди истинную веру принимают за ересь, и поэтому разум должен указать, в чем состоит истинная вера, если кто этого не знает. Тьма закрыла ее
от людей, и они не узнают истинного закона Христа.
Ему часто казалось, что, когда постоялка говорит, — слова её сплетаются в тугую
сеть и недоступно отделяют
от него эту женщину решёткой запутанных петель. Хорошее лицо её становилось неясным за
сетью этих слов, они звучали странно, точно она говорила языком, не знакомым ему.
Она сама просила его, так сказать, спасти ее
от ваших
сетей; она принуждена была бежать
от вас ночью — вот как-с! вот вы до чего ее довели!
«3-я, осенняя плавня, начинающаяся 1 октября и оканчивающаяся в ноябре, имеет то отличие
от весенней, что, во-первых, в оной употребляются
сети совсем другого рода, то есть сплетенные наподобие мешка, которым рыбу как бы черпают, [Это потому, что рыба в сие время избрала место на зимовку.
«5-я, рыболовство аханное, или аханами, то есть особого рода
сетями; производится около половины декабря и только в море, то есть недалеко
от Гурьева. В день, назначенный для начала сего промысла, начальник оного раздает всем желающим и имеющим право ловить участки по жребию. Участки все равны, то есть каждому казаку отводится равное пространство на определенное число аханов, определенной же меры. Чиновники получают по чинам своим по два, по три и более участков.
Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой. На нас упали кружевные тени
от листвы, я и старуха покрылись ими, как
сетью. По степи, влево
от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.
Теперь это лицо
от великого пьянства и других причин было обложено густой
сетью глубоких морщин, веки опухли, глаза смотрели воспаленным взглядом, губы блестели тем синеватым отливом, какой бывает только у записных пьяниц.
— Вестимо, батюшка, — ласково подтверждала Дуня, отрываясь
от люльки и подходя к печке, — отдохни день-другой; мы и то — я да матушка — хотели намедни
сеть поднять сухую-то, и то с места не сдвинули; а ты, видела я нонче, один с нею управлялся…
— Ну, не
от сети,
от другого чего, — смиренно возражала жена. — Ты бы, батюшка, — вот нонче печь истопили, — ты бы попарился: все бы отлегло маленько.
Не будь
сетей и лодок, Петр и тогда не отказался бы
от своего намерения.
Инженер пошел под акациями, сквозь
сеть солнечных лучей, шагая медленно длинными, сухими ногами, тщательно натягивая перчатку на тонкие пальцы правой руки, — маленький, досиня черный гарсон отошел
от двери ресторана, где он слушал эту беседу, и сказал рабочему, который рылся в кошельке, доставая медные монеты...
Фома отбросил рукой нити бисера; они колыхнулись, зашуршали и коснулись его щеки. Он вздрогнул
от этого холодного прикосновения и ушел, унося в груди смутное, тяжелое чувство, — сердце билось так, как будто на него накинута была мягкая, но крепкая
сеть…
Руки у него тряслись, на висках блестел пот, лицо стало добрым и ласковым. Климков, наблюдая из-за самовара, видел большие, тусклые глаза Саши с красными жилками на белках, крупный, точно распухший нос и на жёлтой коже лба
сеть прыщей, раскинутых венчиком
от виска к виску.
От него шёл резкий, неприятный запах. Пётр, прижав книжку к груди и махая рукой в воздухе, с восторгом шептал...
Берег в этом месте представлял каменистый спуск, с домами и зеленью наверху. У воды стояли опрокинутые лодки, сушились
сети. Здесь же бродило несколько человек, босиком, в соломенных шляпах. Стоило взглянуть на их бледные заросшие лица, чтобы немедленно замкнуться в себе. Оставив свои занятия, они стали на некотором
от нас расстоянии, наблюдая, что мы такое и что делаем, и тихо говоря между собой. Их пустые, прищуренные глаза выражали явную неприязнь.
Жутко было, когда синий, холодный огонь на секунду грозно освещал кипение расплавленной земли, а по бокам дороги, из мокрой тьмы, сквозь стеклянную
сеть дождя, взлетали, подпрыгивая
от страха, чёрные деревья.
Я сомневаюсь в том.
Я отказался здесь
от всякого искусства,
На гвоздик я свою повесил
сеть;
Но к милой он пошел, совсем уж сбитый с толку,
И вам, я думаю, пришлось бы покраснеть,
Когда б на них теперь вы поглядели в щелку!
Он мыкает их по горам, по задворкам, по виноградникам, по кладбищам, врет им с невероятной дерзостью, забежит на минуту в чей-нибудь двор, наскоро разобьет в мелкие куски обломок старого печного горшка и потом, «как слонов», уговаривает ошалевших путешественников купить по случаю эти черепки — остаток древней греческой вазы, которая была сделана еще до рождества Христова… или сует им в нос обыкновенный овальный и тонкий голыш с провернутой вверху дыркой, из тех, что рыбаки употребляют как грузило для
сетей, и уверяет, что ни один греческий моряк не выйдет в море без такого талисмана, освященного у раки Николая Угодника и спасающего
от бури.
Когда их работа кончена и мокрая
сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы делаем еще круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам вернуться в город. Наконец мы подходим к берегу в самом глухом месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем летят в нее охапки большой мясистой рыбы,
от которой так свежо и возбуждающе пахнет.
Нижние края
сети поднимаются
от поверхности снега (несколько утоптанного) четверти на две, чтоб тетеревам было свободно и не страшно подходить под шатер.