Неточные совпадения
На чердаке, в старинном окованном железом сундуке, он
открыл множество интересных, хотя и поломанных
вещей: рамки для портретов, фарфоровые фигурки, флейту, огромную книгу на французском языке с картинами, изображающими китайцев, толстый альбом с портретами смешно и плохо причесанных людей, лицо одного из них было сплошь зачерчено синим карандашом.
Думая об этом подвиге, совершить который у него не было ни дерзости, ни силы, Клим вспоминал, как он в детстве неожиданно
открыл в доме комнату, где были хаотически свалены
вещи, отжившие свой срок.
— То есть не по поручению, а по случаю пришлось мне поймать на деле одного полотера, он замечательно приспособился воровать мелкие
вещи, — кольца, серьги, броши и вообще. И вот, знаете, наблюдаю за ним. Натирает он в богатом доме паркет. В будуаре-с. Мальчишку-помощника выслал, живенько
открыл отмычкой ящик в трюмо, взял что следовало и погрузил в мастику. Прелестно. А затем-с…
Раза два-три Иноков, вместе с Любовью Сомовой, заходил к Лидии, и Клим видел, что этот клинообразный парень чувствует себя у Лидии незваным гостем. Он бестолково, как засыпающий окунь в ушате воды, совался из угла в угол, встряхивая длинноволосой головой, пестрое лицо его морщилось, глаза смотрели на
вещи в комнате спрашивающим взглядом. Было ясно, что Лидия не симпатична ему и что он ее обдумывает. Он внезапно подходил и, подняв брови, широко
открыв глаза, спрашивал...
Через несколько дней Самгин одиноко сидел в столовой за вечерним чаем, думая о том, как много в его жизни лишнего, изжитого. Вспомнилась комната, набитая изломанными
вещами, — комната, которую он неожиданно
открыл дома, будучи ребенком. В эти невеселые думы тихо, точно призрак, вошел Суслов.
Остановились в Нижнем Новгороде посмотреть только что открытое и еще не разыгравшееся всероссийское торжище. Было очень забавно наблюдать изумление Варвары пред суетливой вознею людей, которые, разгружая бесчисленные воза, вспарывая тюки,
открывая ящики, набивали глубокие пасти лавок, украшали витрины множеством соблазнительных
вещей.
Клим
открыл в доме даже целую комнату, почти до потолка набитую поломанной мебелью и множеством
вещей, былое назначение которых уже являлось непонятным, даже таинственным. Как будто все эти пыльные
вещи вдруг, толпою вбежали в комнату, испуганные, может быть, пожаром; в ужасе они нагромоздились одна на другую, ломаясь, разбиваясь, переломали друг друга и умерли. Было грустно смотреть на этот хаос, было жалко изломанных
вещей.
Он задремал, затем его разбудил шум, — это Дуняша, надевая ботинки, двигала стулом. Сквозь веки он следил, как эта женщина, собрав свои
вещи в кучу, зажала их под мышкой, погасила свечу и пошла к двери. На секунду остановилась, и Самгин догадался, что она смотрит на него; вероятно, подойдет. Но она не подошла, а, бесшумно
открыв дверь, исчезла.
— О да, ты был значительно груб внизу, но… я тоже имею свои особые цели, которые и объясню тебе, хотя, впрочем, в приходе моем нет ничего необыкновенного; даже то, что внизу произошло, — тоже все в совершенном порядке
вещей; но разъясни мне вот что, ради Христа: там, внизу, то, что ты рассказывал и к чему так торжественно нас готовил и приступал, неужто это все, что ты намерен был
открыть или сообщить, и ничего больше у тебя не было?
И, странная
вещь, после своего визита к maman, которая, конечно, с истинно светским тактом
открыла глаза недоумевавшей дочери, Антонида Ивановна как будто почувствовала большее уважение к мужу, потому что и в ее жизни явился хоть какой-нибудь интерес.
Матушка осторожно
открывает помещения, поворачивает каждую
вещь к свету и любуется игрою бриллиантов. «Не тебе бы, дылде, носить их!» — произносит она мысленно и, собравши баулы, уносит их в свою комнату, где и запирает в шкап. Но на сердце у нее так наболело, что, добившись бриллиантов, она уже не считает нужным сдерживать себя.
После смерти владельца его наследники, не
открывая музея для публики, выставили некоторые
вещи в залах Исторического музея и снова взяли их, решив продать свой музей, что было необходимо для дележа наследства. Ученые-археологи, профессора, хранители музеев дивились редкостям, высоко ценили их и соболезновали, что казна не может их купить для своих хранилищ.
Не должна ли
открыть философия будущего, что в основе знания и в основе веры лежит одна и та же интуиция, непосредственное восприятие
вещей, «обличение
вещей невидимых»?
Когда утихли крики и зверские восклицания учителя, долетавшие до моего слуха, несмотря на заткнутые пальцами уши, я
открыл глаза и увидел живую и шумную около меня суматоху; забирая свои
вещи, все мальчики выбегали из класса и вместе с ними наказанные, так же веселые и резвые, как и другие.
— Не знаю, это так ли-с! — начал говорить Вихров (ему очень уж противна показалась эта битая и избитая фраза молодого правителя канцелярии, которую он, однако, произнес таким
вещим голосом, как бы сам только вчера
открыл это), — и вряд ли те воеводы и наместники были так дурны.
— Покаялся. Виноват, говорю, ваше-ство, впредь буду осмотрительнее… И что же вы думаете! Сам же он мне потом открылся:"Положим, говорит, что вы правы; но есть
вещи, которые до времени
открывать не следует". Так вот вы теперь и рассудите. Упрекают меня, что я иногда говорю, да не договариваю; а могу ли я?
А тот классический триумвират педагогов, которые, по призыву родителей, являются воспринять на свое попечение юный ум,
открыть ему всех
вещей действа и причины, расторгнуть завесу прошедшего и показать, что под нами, над нами, что в самих нас — трудная обязанность!
Желая, например,
открыть сущность какой-нибудь
вещи, он часто спрашивал, как она называется на языке еврейском, как ближайшем к языку натуры, и если сего названия не знали, вопрошал о греческом имени, а если и того не могли ему сказать, то спрашивал уже о латинском слове, и когда ему нарочно сказывали не настоящее имя
вещи, то Бем по наружным признакам угадывал, что имя этой
вещи не таково.
Среди разговоров, которые происходили тогда между Дэзи и мной и которые часто кончались под утро, потому что относительно одних и тех же
вещей открывали мы как новые их стороны, так и новые точки зрения, — особенной любовью пользовалась у нас тема о путешествии вдвоем по всем тем местам, какие я посещал раньше.
Когда графиня вполне поняла затруднительное положение свое, ей было за тридцать лет, и она разом
открыла две ужасные
вещи: состояние расстроено, а молодость миновала.
Познакомившись с ним ближе, я, во-первых,
открыл существование в его инвентаре нескольких
вещей, настолько ненужных, что их даже нельзя было заложить, и которые Пепко тщательно прятал: вышитая шелком закладка для книг, таковая же перотерка и т. д.; во-вторых, я сделался невольным свидетелем некоторых поступков, не соответствовавших общему характеру Пепки, и, наконец, в-третьих, время от времени на имя Пепки получались таинственные письма, которые не имели ничего общего с письмами «одной доброй матери» и которые Пепко, не распечатывая, торопливо прятал в карман.
Так было и с Сашею Погодиным, юношею красивым и чистым: избрала его жизнь на утоление страстей и мук своих,
открыла ему сердце для
вещих зовов, которых не слышат другие, и жертвенной кровью его до краев наполнила золотую чашу.
Я был доволен его сообщением, начиная уставать от подслушивания, и кивнул так усердно, что подбородком стукнулся в грудь. Тем временем Ганувер остановился у двери, сказав: «Поп!» Юноша поспешил с ключом
открыть помещение. Здесь я увидел странную, как сон,
вещь. Она произвела на меня, но, кажется, и на всех, неизгладимое впечатление: мы были перед человеком-автоматом, игрушкой в триста тысяч ценой, умеющей говорить.
Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек
открывать боится, и таких
вещей у всякого порядочного человека довольно-таки накопится.
Есть в воспоминаниях всякого человека такие
вещи, которые он
открывает не всем, а разве только друзьям.
Нет: добродетель с заслугою сообщают Благородство (363), —
вещает Екатерина — и таким образом
открывает путь славы для всех состояний.
С этим новым, открывшимся во мне, талантом прибыл я в дом, привезя с собою и гусли, ставшие моею собственностью чрез мену на одну
вещь из одеяния. Хорошо. Вот я, не говоря ничего, и внес их в маменькину опочивальню. Они подумали, что это сундучок, так, ничего — и ничего себе… Но надобно было видеть их изумление и, наконец, радость, восторг, исступление, когда я,
открыв гусли, начал делать по струнам переборы, дабы показать, что я нечто на гуслях играю.
Ольга Петровна. Я это предчувствовала и даже кольнула его этим: «Нельзя, говорю, князь, требовать, чтобы все назначения делались по нашему вкусу. Мало ли чего человек желает, но не всегда того достигает!» Его немножко передернуло. «Английская, говорит, аристократия никогда не позволяет себе
открывать такой легкий доступ новым людям в свою среду!» — «Позвольте, говорю, а Роберт Пиль и Д'Израэли?» — «Роберт Пиль и Д'Израэли и господин Андашевский две
вещи разные: то люди гениальные!»
Откроет ли он рот, хоть бы даже для того чтобы чихнуть или кашлянуть, присутствующие нетерпеливо моргают глазами, толкают друг друга локтем и со всех сторон слышится уже шепот: — «Сейчас заговорит!.. сейчас говорить будет!!..» Когда заговорит он, (и это совершенно все равно: скажет ли самую обыкновенную
вещь или даже попросту ляпнет), — все переполняются неподдельным энтузиазмом, подымаются с мест и со слезами на глазах кидаются жать ему руку.
«
Вещий тот сон, — думает Алексей. — Да нет, быть того не может, не статочное дело!.. Не вымолвить Настасье отцу с матерью ни единого слова… Без меры горда, не
откроет беду свою девичью, не захочет накинуть позора на свою голову…»
Постоянно нашептывают, что опасно
открывать некоторые
вещи большинству людей. Говорят: «Мы знаем, что это неправда, но для народа это необходимо. Народу полезно верить в это и потому можно сделать много зла, поколебав эту его веру».
Ибо всякое подлинное искусство, являющее красоту, имеет в себе нечто
вещее,
открывает высшую действительность.
Между тем в описываемый нами день на ее лице лежала печать тяжелой серьезной думы. Она полулежала в кресле, то
открывая, то снова закрывая свои прекрасные глаза. Картины прошлого неслись перед ней, годы ее детства и юности восстали перед ее духовным взором. Смутные дни, только что пережитые ею в Петербурге, напоминали ей
вещий сон ее матери — императрицы Екатерины Алексеевны. Это и дало толчок воспоминаниям.
В течение десяти дней, протекших с этого памятного для Якова Потаповича утра, он несколько раз еще виделся с своею матерью,
открыл ей свою душу, рассказал события последних лет, свою любовь к княжне Евпраксии, свой
вещий сон и свое решение спасти князя Воротынского, пожертвовав своею, никому не нужною жизнью.
Открыв сундук, он показал Калисфении Фемистокловне хранившееся в нем разное белье и другие мелкие
вещи.
Так вот отчего после 1880 лет со мной случилась такая страшная
вещь, что мне пришлось
открывать смысл учения Христа, как что-то новое.
— Всякий день новые и новые донесения
открывают заговоры и всякие ужасные
вещи… И это все ложится на Базиля, он должен все решать.