Неточные совпадения
Скотинин. Кого? За что? В день
моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника
отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу. Не будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?
Не
откладывая, принялся он немедленно за туалет, отпер свою шкатулку, налил в стакан горячей воды, вынул щетку и
мыло и расположился бриться, чему, впрочем, давно была пора и время, потому что, пощупав бороду рукою и взглянув в зеркало, он уже произнес: «Эк какие пошли писать леса!» И в самом деле, леса не леса, а по всей щеке и подбородку высыпал довольно густой посев.
Ну, батюшка, — сказал он, прочитав письмо и
отложив в сторону
мой паспорт, — все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде капитана Миронова, доброго и честного человека.
Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни
откладывать их исполнение. День отъезду
моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему
моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.
— Душа
моя, это не беда; то ли еще на свете приедается! А теперь, я думаю, не проститься ли нам? С тех пор как я здесь, я препакостно себя чувствую, точно начитался писем Гоголя к калужской губернаторше. Кстати ж, я не велел
откладывать лошадей.
— Дорогой
мой Клим Иванович, не можете ли вы сделать мне великое одолжение
отложить дело, а? Сейчас я проведу одно маленькое, а затем у меня ответственнейшее заседание в консультации, — очень прошу вас!
— Как первую женщину в целом мире! Если б я смел мечтать, что вы хоть отчасти разделяете это чувство… нет, это много, я не стою… если одобряете его, как я надеялся… если не любите другого, то… будьте
моей лесной царицей,
моей женой, — и на земле не будет никого счастливее меня!.. Вот что хотел я сказать — и долго не смел! Хотел
отложить это до ваших именин, но не выдержал и приехал, чтобы сегодня в семейный праздник, в день рождения вашей сестры…
Я бы там перечла
мои любимые книги, которые уж давно
отложила, а все никак не сберусь прочесть.
— Мама, а не помните ли вы, как вы были в деревне, где я рос, кажется, до шести — или семилетнего
моего возраста, и, главное, были ли вы в этой деревне в самом деле когда-нибудь, или мне только как во сне мерещится, что я вас в первый раз там увидел? Я вас давно уже хотел об этом спросить, да
откладывал; теперь время пришло.
Конец карьеры
моей, по толкованию твоего братца, в том, что оттенок социализма не помешает мне
откладывать на текущий счет подписные денежки и пускать их при случае в оборот, под руководством какого-нибудь жидишки, до тех пор, пока не выстрою капитальный дом в Петербурге, с тем чтобы перевесть в него и редакцию, а в остальные этажи напустить жильцов.
— Почему, почему я убийца? О Боже! — не выдержал наконец Иван, забыв, что всё о себе
отложил под конец разговора. — Это все та же Чермашня-то? Стой, говори, зачем тебе было надо
мое согласие, если уж ты принял Чермашню за согласие? Как ты теперь-то растолкуешь?
— Об этом после, теперь другое. Я об Иване не говорил тебе до сих пор почти ничего.
Откладывал до конца. Когда эта штука
моя здесь кончится и скажут приговор, тогда тебе кое-что расскажу, все расскажу. Страшное тут дело одно… А ты будешь мне судья в этом деле. А теперь и не начинай об этом, теперь молчок. Вот ты говоришь об завтрашнем, о суде, а веришь ли, я ничего не знаю.
— Если вам теперь не угодно слушать, я, разумеется, должен
отложить продолжение
моего рассказа до того времени, когда вам угодно будет его слушать. Надеюсь дождаться этого довольно скоро.
— Так,
мой милый; и я в последнее время поняла, что в этом был весь секрет разницы между мною и тобою. Нужно иметь такое дело, от которого нельзя отказаться, которого нельзя
отложить, — тогда человек несравненно тверже.
Между рекомендательными письмами, которые мне дал
мой отец, когда я ехал в Петербург, было одно, которое я десять раз брал в руки, перевертывал и прятал опять в стол,
откладывая визит свой до другого дня. Письмо это было к семидесятилетней знатной, богатой даме; дружба ее с
моим отцом шла с незапамятных времен; он познакомился с ней, когда она была при дворе Екатерины II, потом они встретились в Париже, вместе ездили туда и сюда, наконец оба приехали домой на отдых, лет тридцать тому назад.
Он сказал мне, что по приказанию военного генерал-губернатора, которое было у него в руках, он должен осмотреть
мои бумаги. Принесли свечи. Полицмейстер взял
мои ключи; квартальный и его поручик стали рыться в книгах, в белье. Полицмейстер занялся бумагами; ему все казалось подозрительным, он все
откладывал и вдруг, обращаясь ко мне, сказал...
Но, как назло княгине, у меня память была хороша. Переписка со мной, долго скрываемая от княгини, была наконец открыта, и она строжайше запретила людям и горничным доставлять письма молодой девушке или отправлять ее письма на почту. Года через два стали поговаривать о
моем возвращении. «Эдак, пожалуй, каким-нибудь добрым утром несчастный сын брата отворит дверь и взойдет, чего тут долго думать да
откладывать, — мы ее выдадим замуж и спасем от государственного преступника, человека без религии и правил».
— Гм… Сегодня… Не ручаюсь — вряд ли успеем… Но вот вам
моя памятная книжка. Вот хотя бы на этой странице, где у меня знакомые на букву Т., — так и напишите: Тамара и ваш адрес. Часа через два я вам дам ответ. Это вас устраивает? Но опять повторяю, что, должно быть, вам придется
отложить похороны до завтра… Потом, — простите меня за бесцеремонность, — нужны, может быть, деньги?
Мне очень было неприятно, что в продолжение всего обеда мать насмехалась над охотой брать грибы и особенно над
моим отцом, который для этой поездки
отложил до завтра какое-то нужное по хозяйству дело.
Видно, Прасковья Ивановна очень полюбила
мою мать, потому что несколько раз
откладывала наш отъезд.
Решили, что я останусь ночевать. Старик обделал дело. Доктор и Маслобоев простились и ушли. У Ихменевых ложились спать рано, в одиннадцать часов. Уходя, Маслобоев был в задумчивости и хотел мне что-то сказать, но
отложил до другого раза. Когда же я, простясь с стариками, поднялся в свою светелку, то, к удивлению
моему, увидел его опять. Он сидел в ожидании меня за столиком и перелистывал какую-то книгу.
Мне хотелось расспросить Нелли, но я
отложил до завтра, настаивая, чтоб она непременно шла спать; бедняжка и без того устала, ожидая меня, и заснула только за полчаса до
моего прихода.
— А я,
мой друг, так-таки и не читала ничего твоего. Показывал мне прошлою зимой Филофей Павлыч в ведомостях объявление, что книга твоя продается, — ну, и сбиралась всё выписать, даже деньги
отложила. А потом, за тем да за сем — и пошло дело в длинный ящик! Уж извини, Христа ради, сама знаю, что не по-родственному это, да уж…
— Для чего же-с? что больше повиноваться, то человеку спокойнее жить, а особенно в
моем послушании и обижаться нечем: к службам я в церковь не хожу иначе, как разве сам пожелаю, а исправляю свою должность по-привычному, скажут: «запрягай, отец Измаил» (меня теперь Измаилом зовут), — я запрягу; а скажут: «отец Измаил, отпрягай», — я
откладываю.
— Я, мол, молился, да уже сил
моих нет и упование
отложил.
— По
моему мнению, и
откладывать нечего, — настаивал я, — самое лучшее, сейчас же берите лист бумаги и пишите:"Просит… а о чем, тому следуют пункты…
— Хоть князю, по крайней мере, напишите, — произнес покорным голосом Крапчик, — и главная
моя просьба в том, чтобы вы, не
откладывая времени, теперь же это сделали; а то при ваших хлопотах и тревогах, пожалуй, вы забудете.
— Пре-во-схо-дный? — сипло протянул Смагин,
откладывая в сторону нож и вилку. — Как же это, братцы
мои? А все говорят — он против царя-отечества, а?
Я ушел под впечатлением его громкого свиста, выражавшего окончательное исчезновение неврастении.
Моей целью было увидеть Дэзи, не
откладывая это на завтра, но, сознаюсь, я пошел теперь только потому, что не хотел и не мог, после утренней картины в портовой гостинице, внимать болтовне Кука.
— Слава тебе, господи… — вслух молится
мой старичок,
откладывая кресты. — Донес бы господь живыми…
Однако я должен вам сказать, что совесть
моя была неспокойна: она возмущалась
моим образом жизни, и я решил во что бы то ни стало выбраться из этой компании; дело стояло только за тем, как к этому приступить? Как сказать об этом голубому купидону и общим друзьям?.. На это у меня не хватило силы, и я все
откладывал свое решение день ото дня в сладостной надежде, что не подвернется ли какой счастливый случай и не выведет ли он меня отсюда, как привел?
Варвара Михайловна (скрывая улыбку). Так мы
отложим беседу о
моем настроении до поры… когда у тебя будет более свободное время… Ведь это не важно?
Конечно, вы, живя в деревне, можете возразить: не всякому,
мой друг, доступно полтинники-то
откладывать, потому что есть очень многочисленный класс людей…
На сегодня нужно было уже
отложить всякую мысль об охоте; впору было только добраться перед грозой до ночлега.
Мой конь постукивал копытом в обнажившиеся корни, храпел и настораживал уши, прислушиваясь к гулко щелкающему лесному эху. Он сам прибавлял шагу к знакомой лесной сторожке.
Турусина. Нет,
мой друг, нет! Ни за что на свете! Я уж велела лошадей
отложить.
Кучумов (поет). Io son rico! tu sei bella! Так как в
моей честности сомнения быть не может, то любви своей вам
откладывать нечего,
мое блаженство.
— Да, Полина согласилась не
откладывать далее
моего счастия.
— Да, я люблю его как мужа сестры
моей, как надежду, подпору всего нашего семейства, как родного
моего брата! А тебя почти ненавижу за то, что ты забавляешься его отчаянием. Послушай, Полина! Если ты меня любишь, не
откладывай свадьбы, прошу тебя,
мой друг! Назначь ее на будущей неделе.
В заключение он крепко пожал
мою руку и даже чуть-чуть не поцеловал меня. Но, поколебавшись с минуту, казалось, сообразил, что еще недостаточно испытал меня, и потому
отложил выполнение этого обряда до более благоприятного времени.
И,
отложив полено в сторону, он начал
мыть руки, говоря...
Не
откладывая дела в долгий ящик, по окончании пиесы, после шумного вызова Синецкой и Мочалова, я, с врожденною мне пылкостью, бросился к Мочалову и высказал ему
мое восхищение,
мои надежды,
мое желание сблизиться с ним.
Мы видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева на родине, видели, как приняли родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась; видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои тетради, хотел сжечь книги и как потом
отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но старуха не выздоравливала; герой
мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать к решению остаться, и вслед за тем тотчас же приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал любимый свой труд и грядущую славу.
После первых восторгов и поздравлений новые родители
мои начали устраивать благополучие наше назначением для соединения судьбин наших в одну; им хотелось очень поспешить, но Иван Афанасьевич сказал, что ближе не можно, как пока утвердится раздел
мой с братьями. Нечего было делать,
отложили.
Боже
мой! тут надобно было видеть маменьку! Они все побагровели и тут же,
отложив тарелки, как сложили двойные шиши на обоих руках, да как завертят! — минут пять вертели, а потом цмокнули и ткнули ему шиши к носу, промолвив:"А зуски не хочешь? Видишь, какой ласый до холодцю? Нет же тебе ничего!"
«История
моего знакомства с Гоголем», еще вполне не оконченная мною, писана была не для печати, или по крайней мере для печати по прошествии многих десятков лет, когда уже никого из выведенных в ней лиц давно не будет на свете, когда цензура сделается свободною или вовсе упразднится, когда русское общество привыкнет к этой свободе и
отложит ту щекотливость, ту подозрительную раздражительность, которая теперь более всякой цензуры мешает говорить откровенно даже о давнопрошедшем.
Ну, подошло время уже и о свадьбе думать. Начали отцы о приданом поговаривать. Вот раз
мой отец и говорит: «Женить — так женить, нечего
откладывать! Я, говорит, своему даю шесть тысяч, ты сколько?»
Мы сами собирались уже уехать из Москвы, и я упросил
моего отца и мать
отложить на несколько времени наш отъезд.
Неужели вы не понимаете, какая эта невежливость и какое это оскорбление мне, который рекомендовал вас, как благовоспитанного молодого человека?» Я в самом деле был виноват без всякого оправдания; но, собравшись с духом, отвечал, что по утрам я занят на службе, после обеда же приехать было бы неучтиво, а потому я
отложил свое посещение до воскресенья, то есть до послезавтра; что я все это объясню Александру Федоровичу и надеюсь, что он уважит
мои причины и извинит меня.
И, не
откладывая дела в долгий ящик, к величайшему
моему изумлению, через весь вагон крикнул...
Андрей (берет ее за руку). Нет, уж извините.
Откладывать зачем же — очень накипело. Вот почти месяц вы
моей женой считаетесь, а жена ли вы мне? Какая
моя жизнь? Забрался, было, в мечтах-то выше облака, да вот и свалился. Ведь я вас любил, выше всего на свете ставил… Вы думаете, легко мне говорить теперь в глаза, что вы меня обманули?