Неточные совпадения
Вообще Михайлов своим сдержанным и неприятным, как бы враждебным,
отношением очень не понравился им, когда они узнали его ближе. И они рады были, когда сеансы кончились, в руках их
остался прекрасный портрет, а он перестал ходить. Голенищев первый высказал мысль, которую все имели, именно, что Михайлов просто завидовал Вронскому.
А в душе Алексея Александровича, несмотря на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене,
оставалось в
отношении к ней одно чувство — нежелание того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским, чтобы преступление ее было для нее выгодно.
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было. В
отношениях мужа с женой
оставалась та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
Между Нордстон и Левиным установилось то нередко встречающееся в свете
отношение, что два человека,
оставаясь по внешности в дружелюбных
отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.
— Как же новые условия могут быть найдены? — сказал Свияжский, поев простокваши, закурив папиросу и опять подойдя к спорящим. — Все возможные
отношения к рабочей силе определены и изучены, сказал он. — Остаток варварства — первобытная община с круговою порукой сама собой распадается, крепостное право уничтожилось,
остается только свободный труд, и формы его определены и готовы, и надо брать их. Батрак, поденный, фермер — и из этого вы не выйдете.
Обдумывая дальнейшие подробности, Алексей Александрович не видел даже, почему его
отношения к жене не могли
оставаться такие же почти, как и прежде.
Алексей Александрович сел, чувствуя, что слова его не имели того действия, которое он ожидал, и что ему необходимо нужно будет объясняться и что, какие бы ни были его объяснения,
отношения его к шурину
останутся те же.
Когда она думала о сыне и его будущих
отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за то, что она сделала, что она не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё
оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
Внешние
отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала на дачу, а он
остался в Петербурге.
Те, которые испытали застенчивость, знают, что чувство это увеличивается в прямом
отношении времени, а решительность уменьшается в обратном
отношении, то есть: чем больше продолжается это состояние, тем делается оно непреодолимее и тем менее
остается решительности.
Почти постоянное разъединение наших приятелей не
осталось без последствий:
отношения между ними стали меняться.
От всего, что он думал, Марина не стала понятнее, а наиболее непонятным
оставалось ее спокойное
отношение к террористическому акту.
«Она не мало видела людей, но я
остался для нее наиболее яркой фигурой. Ее первая любовь. Кто-то сказал: “Первая любовь — не ржавеет”. В сущности, у меня не было достаточно солидных причин разрывать связь с нею.
Отношения обострились… потому что все вокруг было обострено».
И, взяв Прейса за плечо, подтолкнул его к двери, а Клим,
оставшись в комнате, глядя в окно на железную крышу, почувствовал, что ему приятен небрежный тон, которым мужиковатый Кутузов говорил с маленьким изящным евреем. Ему не нравились демократические манеры, сапоги, неряшливо подстриженная борода Кутузова; его несколько возмутило
отношение к Толстому, но он видел, что все это, хотя и не украшает Кутузова, но делает его завидно цельным человеком. Это — так.
У Обломова не были открыты глаза на настоящее свойство ее
отношений к нему, и он продолжал принимать это за характер. И чувство Пшеницыной, такое нормальное, естественное, бескорыстное,
оставалось тайною для Обломова, для окружающих ее и для нее самой.
Он так целиком и хотел внести эту картину-сцену в свой проект и ею закончить роман, набросав на свои
отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый, не оцененный ею, с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили на это простое и несложное дело люди, а она
останется с жалом — не любви, а предчувствия ее в будущем, и с сожалением об утрате, с туманными тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества — с советником палаты!
К этому
остается прибавить немногое, что еще рассказывали мне мои бывшие спутники о дальнейших своих похождениях и о заключении этой замечательной во всех
отношениях экспедиции.
Так же трудно показалось нынче утром сказать всю правду Мисси. Опять нельзя было начинать говорить, — это было бы оскорбительно. Неизбежно должно было
оставаться, как и во многих житейских
отношениях, нечто подразумеваемое. Одно он решил нынче утром: он не будет ездить к ним и скажет правду, если спросят его.
Но зато в
отношениях с Катюшей не должно было
оставаться ничего недоговоренного.
— Теперь знаешь, какие слухи по городу ходят… Ха-ха!.. Сегодня мне один дурак довольно прозрачно намекнул… Ей-богу!.. Понимаешь, подозревают тебя в близких
отношениях к этому дураку Привалову… Ха-ха… Уж я хохотал-хохотал, когда
остался один… Ведь это, голубчик, получается целая пьеса…
Хиония Алексеевна добивалась сделаться поверенной в сердечных делах Антониды Ивановны, но получила вежливый отказ. У Хины вертелся уже на кончике языка роковой намек, что ей известны
отношения Половодовой к Привалову, но она вовремя удержалась и
осталась очень довольна собой, потому что сказанное слово серебряное, а не сказанное — золотое.
Она
осталась спокойной по
отношению к поведению дочери, потому что вся вина падала на голову Василия Назарыча, как главного устроителя всяких новшеств в доме, своими руками погубившего родную дочь.
Подозревала ли она что-нибудь об
отношениях дочери к Привалову, и если подозревала, то как вообще смотрела на связи подобного рода — ничего не было известно, и Агриппина Филипьевна неизменно
оставалась все той же Агриппиной Филипьевной, какой Привалов видел ее в первый раз.
Пассивная, рецептивная женственность в
отношении государственной власти — так характерна для русского народа и для русской истории [Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой народ
остается духовно пассивным и покорным новой революционной тирании, но в состоянии злобной одержимости.].
Отношения между русским народом, которого славянофилы прославляли народом безгосударственным, и огромным русским государством до сих пор
остаются загадкой философии русской истории.
Потому ли, что земля переместилась в плоскости эклиптики по
отношению к солнцу, или потому, что мы все более и более удалялись от моря (вероятно, имело место и то и другое), но только заметно день удлинялся и климат сделался ровнее. Сильные ветры
остались позади. Барометр медленно поднимался, приближаясь к 760. Утром температура стояла низкая (–30°С), днем немного повышалась, но к вечеру опять падала до — 25°С.
В топографическом и геологическом
отношении вся местность между двумя упомянутыми реками представляет собой обширный лавовый покров. Теперь это невысокие холмы, изрезанные большими оврагами. Когда-то тут был хороший лес. Ныне от него
остались только пни и редкие сухостои. По оврагам, о которых я упомянул, в море текут ручьи Цалла, Анкуга, Лолобинга, Тахалун, Калама и Кумолун.
— Но если, m-r Бьюмонт, ее
отношения к этому человеку и до его предложения имели будничный характер, это все-таки представляет ей и ему некоторую гарантию, что они
останутся довольны друг другом.
Но он был слишком ловкий артист в своей роли, ему не хотелось вальсировать с Верою Павловною, но он тотчас же понял, что это было бы замечено, потому от недолгого колебанья, не имевшего никакого видимого
отношения ни к Вере Павловне, ни к кому на свете,
остался в ее памяти только маленький, самый легкий вопрос, который сам по себе
остался бы незаметен даже для нее, несмотря на шепот гостьи — певицы, если бы та же гостья не нашептывала бесчисленное множество таких же самых маленьких, самых ничтожных вопросов.
В кругу приятелей, сборные пункты которых находились у Кирсанова и Лопухова, он бывал никак не чаще того, сколько нужно, чтобы
остаться в тесном
отношении к нему: «это нужно; ежедневные случаи доказывают пользу иметь тесную связь с каким-нибудь кругом людей, — надобно иметь под руками всегда открытые источники для разных справок».
— Вера Павловна, я вам предложил свои мысли об одной стороне нашей жизни, — вы изволили совершенно ниспровергнуть их вашим планом, назвали меня тираном, поработителем, — извольте же придумывать сами, как будут устроены другие стороны наших
отношений! Я считаю напрасным предлагать свои соображения, чтоб они были точно так же изломаны вами. Друг мой, Верочка, да ты сама скажи, как ты думаешь жить; наверное мне
останется только сказать: моя милая! как она умно думает обо всем!
В некоторых
отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих
оставалось по ребенку.
Развитие Грановского не было похоже на наше; воспитанный в Орле, он попал в Петербургский университет. Получая мало денег от отца, он с весьма молодых лет должен был писать «по подряду» журнальные статьи. Он и друг его Е. Корш, с которым он встретился тогда и
остался с тех пор и до кончины в самых близких
отношениях, работали на Сенковского, которому были нужны свежие силы и неопытные юноши для того, чтобы претворять добросовестный труд их в шипучее цимлянское «Библиотеки для чтения».
Лет тридцати, возвратившись из ссылки, я понял, что во многом мой отец был прав, что он, по несчастию, оскорбительно хорошо знал людей. Но моя ли была вина, что он и самую истину проповедовал таким возмутительным образом для юного сердца. Его ум, охлажденный длинною жизнию в кругу людей испорченных, поставил его en garde [настороже (фр.).] противу всех, а равнодушное сердце не требовало примирения; он так и
остался в враждебном
отношении со всеми на свете.
Впрочем, одна теплая струйка в этом охлажденном человеке еще
оставалась, она была видна в его
отношениях к старушке матери; они много страдали вместе от отца, бедствия сильно сплавили их; он трогательно окружал одинокую и болезненную старость ее, насколько умел, покоем и вниманием.
В этом обществе была та свобода неустоявшихся
отношений и не приведенных в косный порядок обычаев, которой нет в старой европейской жизни, и в то же время в нем сохранилась привитая нам воспитанием традиция западной вежливости, которая на Западе исчезает; она с примесью славянского laisser-aller, [разболтанности (фр.).] а подчас и разгула, составляла особый русский характер московского общества, к его великому горю, потому что оно смертельно хотело быть парижским, и это хотение, наверное,
осталось.
Ибо хотя старая злоба дня и исчезла, но некоторые признаки убеждают, что, издыхая, она отравила своим ядом новую злобу дня и что, несмотря на изменившиеся формы общественных
отношений, сущность их
остается нетронутою.
Затем могу указать еще на братьев Урванцовых, ближайших наших соседей, которые
остались у меня в памяти, потому что во всех
отношениях представляли очень курьезную аномалию.
Скажу больше: мы только по имени были детьми наших родителей, и сердца наши
оставались вполне равнодушными ко всему, что касалось их взаимных
отношений.
Во мне всегда
остается критическое
отношение к силам, претендующим заражать и покорять.
И эти взаимные
отношения должны были
остаться навсегда…
Оказалось, что реформа, запретившая
оставаться более двух лет в одном классе, застигла его продолжительную гимназическую карьеру только на второй ступени. Богатырь оказался моим товарищем, и я со страхом думал, что он сделает со мной в ближайшую перемену… Но он не показал и виду, что помнит о наших внегимназических
отношениях. Вероятно, ему самому эти воспоминания доставляли мало удовольствия…
Встреча с отцом вышла самая неудобная, и Галактион потом пожалел, что ничего не сделал для отца. Он говорил со стариком не как сын, а как член банковского правления, и старик этого не хотел понять. Да и можно бы все устроить, если бы не Мышников, — у Галактиона с последним
оставались попрежнему натянутые
отношения. Для очищения совести Галактион отправился к Стабровскому, чтобы переговорить с ним на дому. Как на грех, Стабровский куда-то уехал. Галактиона приняла Устенька.
Положение доктора вообще получалось критическое. Все смотрели на него, как на зачумленного. На его имя получались анонимные письма с предупреждением, что купцы нанимают Лиодора Малыгина избить его до полусмерти. Только два самых влиятельных лица
оставались с ним в прежних
отношениях — Стабровский и Луковников. Они были выше всех этих дрязг и пересудов.
Я был первым и до сих пор
остаюсь практически единственным человеком, который обнаружил эту главную ошибку современной философии; я показал, что все философы (за исключением Лейбница), начиная с Декарта и его последователя Спинозы, исходили из принципа разрушения и революции в
отношении религиозной жизни, из принципа, который в области политики породил конституционный принцип; я показал, что кардинальная реформа невозможна, если только она не будет проходить и в философии и в политике.
Отношение к «миру»
остается аскетическим навеки, так как Христос заповедал не любить «мира», ни того, что в «мире», но освящается творчество, как путь к новому Космосу.
Значит, в процессе познания внешнего мира объект трансцендентен в
отношении к познающему я, но, несмотря на это, он
остается имманентным самому процессу знания; следовательно, знание о внешнем мире есть процесс, одною своею стороною разыгрывающий в мире не-я (материал знания), а другой стороной совершающийся в мире «я» (сравнивание)».
Остается еще упомянуть четырех священников и тех служащих, которые не имеют прямого
отношения к тюрьме, как, например, начальник почтово-телеграфной конторы, его помощник, телеграфисты и смотрители двух маяков.]
После него
осталась книга «Очерк острова Сахалина в сельскохозяйственном
отношении», 1873 г.
После него
осталось образцовое во многих
отношениях «Дело об устройстве о. Сахалина», хранящееся теперь в канцелярии начальника острова.