Неточные совпадения
Этот вопрос произвел всеобщую панику; всяк бросился
к своему двору спасать имущество. Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума двигалась эта вереница по направлению
к выгону и,
отойдя от
города на безопасное расстояние, начала улаживаться. В эту минуту полил долго желанный дождь и растворил на выгоне легко уступающий чернозем.
Заболеет ли кто-нибудь из людей — Татьяна Марковна вставала даже ночью, посылала ему спирту, мази, но
отсылала на другой день в больницу, а больше
к Меланхолихе, доктора же не звала. Между тем чуть у которой-нибудь внучки язычок зачешется или брюшко немного вспучит, Кирюшка или Влас скакали, болтая локтями и ногами на неоседланной лошади, в
город, за доктором.
— Дорогая Люба, мы с тобой не подходим друг
к другу, пойми это. Смотри: вот тебе сто рублей, поезжай домой. Родные тебя примут, как свою. Поживи, осмотрись. Я приеду за тобой через полгода, ты отдохнешь, и, конечно, все грязное, скверное, что привито тебе
городом,
отойдет, отомрет. И ты начнешь новую жизнь самостоятельно, без всякой поддержки, одинокая и гордая!
— А ведь странно подумать, — сказал Гальцин, взяв стакан и
отходя к окну, — что мы здесь в осажденном
городе: фортаплясы, чай со сливками, квартира такая, что я, право, желал бы такую иметь в Петербурге.
Закрыв лицо, Марианна
отошла прочь, а утрем на другой день явилась
к защитникам
города и сказала...
Наконец ушла. Плакала горько, утираясь кончиками платка, не видела дороги. И чем дальше
отходила от тюрьмы, тем горючее лились слезы. Пошла назад
к тюрьме, потом заблудилась дико в
городе, где родилась, выросла, состарилась. Забрела в какой-то пустынный садик с несколькими старыми, обломанными деревьями и села на мокрой оттаявшей лавочке. И вдруг поняла: его завтра будут вешать.
Солидные люди, не желая смешиваться с толпой,
отходили к заборам и прижимались
к ним — они смотрели сиротами
города.
A за ними еще много других галицийских
городов, селений и местечек
отошли к нашей могучей родине.
С мерзостным чувством предателя я пошел
к конке, собиравшейся
отходить в
город. Она уже была полна студентами. Звонок. Конка покатила. Оставшиеся увидели, понеслись свистки, смех, крики...
Когда срок ученья ему
отошел, был я на ту пору в губернском
городе: городским головой служил,
к начальству ездил.
Платен переменил позицию,
отойдя за городок Гольнау и оставив в нем небольшой отряд пехоты. Русская артиллерия принялась разбивать городские ворота, но безуспешно. Генерал Берг дал Суворову три батальона и приказал завладеть
городом. Утром он бросился
к городу под сильным огнем, выломав ворота, ворвался в улицы, причем получил две незначительные раны.
Город был взят.
Но все это он разумел, а преудивятельно, что никому того же духа не предал и хотя сам бодро
отошел до вiчного придела, но по нем самосветлейшая голова в губернии остался оный многообожаемый миляга Вековечкин, и я поехал
к его страхоподобию, надеясь, что от разума его несть ничто утаено, и как приехал, то положил пред него две бутылки мадеры и говорю ему: «Послухайте меня, многообожаемый, и, во-первых, примите от меня сие немецкое вино для поддержания здоровья вашего, а во-вторых, обсудите: что это, так и так, вот какие мне намеки дают, и что я в таком положении имею делать?» А он мне не отвечал прямо, а сказал как бы притчею: «Вино мадера хотя идет из немецкого
города Риги, но оно само не немецкое, а грецкое.
Быстро списавшись с сестрою своею, жившей в
городе, он
отослал к ней Настю; и дня одного не промедлил он с отправлением дочери, боясь, что укрепится в сердце его родительская любовь и многое отнимет у людей.