Неточные совпадения
—
Я вам расскажу всю истину, — отвечал Грушницкий, — только, пожалуйста, не выдавайте
меня; вот как это было: вчера один человек, которого
я вам не назову, приходит
ко мне и рассказывает, что видел в десятом часу вечера, как кто-то прокрался в дом к Лиговским. Надо вам заметить, что княгиня была здесь, а княжна дома. Вот мы с ним и
отправились под окна, чтоб подстеречь счастливца.
Завтра или — нет, завтра
мне надо съездить в окрестности, в pueblo, — послезавтра приезжайте
ко мне, в дом португальского епископа;
я живу там, и мы
отправимся».
Видя, что все мои усилия заставить его опять разговориться оставались тщетными,
я отправился на ссечки. Притом же и жара немного спала; но неудача, или, как говорят у нас, незадача моя, продолжалась, и
я с одним коростелем и с новой осью вернулся в выселки. Уже подъезжая
ко двору, Касьян вдруг обернулся
ко мне.
Однажды, скитаясь с Ермолаем по полям за куропатками, завидел
я в стороне заброшенный сад и
отправился туда. Только что
я вошел в опушку, вальдшнеп со стуком поднялся из куста;
я выстрелил, и в то же мгновенье, в нескольких шагах от
меня, раздался крик: испуганное лицо молодой девушки выглянуло из-за деревьев и тотчас скрылось. Ермолай подбежал
ко мне. «Что вы здесь стреляете: здесь живет помещик».
Когда совсем смерклось, мы
отправились с Кетчером. Сильно билось сердце, когда
я снова увидел знакомые, родные улицы, места, домы, которых
я не видал около четырех лет… Кузнецкий мост, Тверской бульвар… вот и дом Огарева, ему нахлобучили какой-то огромный герб, он чужой уж; в нижнем этаже, где мы так юно жили, жил портной… вот Поварская — дух занимается: в мезонине, в угловом окне, горит свечка, это ее комната, она пишет
ко мне, она думает обо
мне, свеча так весело горит, так
мне горит.
Дня через три после приезда государя, поздно вечером — все эти вещи делаются в темноте, чтоб не беспокоить публику, — пришел
ко мне полицейский офицер с приказом собрать вещи и
отправляться с ним.
Сестры с тою же неисчерпаемой любовью пишут
ко мне… Бароцци с женой Михаилы
отправились купаться в Гельсингфорс. Михайло с одной сестрой Варей остался на бесконечных постройках своих.
Фонвизин уведомил
меня, что не будет отказа, и ужасно приглашает побывать у них, —
я с удовольствием туда
отправлюсь, может быть, Дьяков, тамошний хваленый доктор, что-нибудь хорошего со
мной сделает, во всяком случае будет маленькое развлечение от туринской хандры, которая как-то поселилась во
мне с здешним воздухом и делает
меня равнодушным
ко всем прелестям города.
Я отправился прямо к Алеше. Он жил у отца в Малой Морской. У князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой квартире две прекрасные комнаты.
Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил
ко мне чаще, особенно сначала, в первое время его связи с Наташей.
Бывало, только что все разойдутся и огни из гостиной перейдут в верхние комнаты, где слышны становятся женские голоса и стук отворяющихся и затворяющихся окон,
я отправляюсь на галерею и расхаживаю по ней, жадно прислушиваясь
ко всем звукам засыпающего дома.
— Послезавтра; завтра
я соображу, а послезавтра вы приезжайте
ко мне, и мы
отправимся в гражданскую палату.
Когда мы пришли домой,
я предложил ему стакан чаю. От чаю он не отказался, выпил и поблагодарил.
Мне пришло в голову раскошелиться и попотчевать его косушкой. Косушка нашлась и в нашей казарме. Петров был отменно доволен, выпил, крякнул и, заметив
мне, что
я совершенно оживил его, поспешно
отправился в кухню, как будто там без него чего-то никак не могли решить. Вместо него
ко мне явился другой собеседник, Баклушин (пионер), которого
я еще в бане тоже позвал к себе на чай.
— Не перебивай, пожалуйста… Она шла гулять, и мы
отправились вместе. Она быстро привыкла
ко мне и очень мило болтала все время. Представь себе, что она давно уже наблюдает нас и составила представление о русском студенте, как о чем-то ужасном. Она знает о наших путешествиях в «Розу», знает, что пьяный Карл Иваныч спит у нас, знает, что мы большие неряхи и вообще что не умеем жить.
Только вынесши этот искус, Пепко
отправился в трактир Агапыча и пьянствовал без просыпа три дня и три ночи, пока не очутился в участке. Он был последователен… Анна Петровна обвинила, конечно,
меня, что
я развращаю ее мужа. Из-за этого даже возникло некоторое крупное недоразумение между сестрами, потому что Аграфена Петровна обвиняла Пепку как раз в том же по отношению
ко мне.
Тем не менее
я остался глух
ко всем просьбам и предложениям и зато имел удовольствие видеть, какая глубокая ненависть блестела в глазах обеих сестриц, когда они прощались со
мной,
отправляясь обратно в Ветлугу.
Она немедленно уехала к Бенису и часа через два опять приехала
ко мне с блистающим радостью лицом: доктора прямо от
меня отправились в совет гимназии, где подписали общее свидетельство, в котором было сказано, что «совершенно соглашаясь с мнением г-на доктора Бениса, они считают необходимым возвратить казенного воспитанника Аксакова на попечение родителей в деревню; а к прописанному для больного декокту полагают нелишним прибавить такие-то медикаменты и предписать впоследствии крепительные холодные ванны».
Отдохнув несколько,
я отправился к Фустову и рассказал ему все, чему
я был свидетелем в течение того дня. Он выслушал
меня сидя, не поднимая головы, и, подсунув обе руки под ноги, промолвил опять: «Ах, моя бедная, бедная!» — и опять лег на диван и повернулся
ко мне спиной.
Я располагал, несмотря на ранний час, тотчас же
отправиться к мистеру Астлею в отель d’Angleterre, очень недалеко от нас, как вдруг вошел
ко мне Де-Грие.
Едва только оставил
я генерала, как явился
ко мне Потапыч, с зовом к бабушке. Было восемь часов, и она только что воротилась из воксала после окончательного проигрыша.
Я отправился к ней; старуха сидела в креслах совсем измученная и, видимо, больная. Марфа подавала ей чашку чая, которую почти насильно заставила ее выпить. И голос и тон бабушки ярко изменились.
Мухоедов, захватив на пути железный ковш,
отправился с самоваром на берег речки, где налил его водой, и действительно «запалил», так что из «машины» густой дым повалил густыми клубами; развалившись на траве, Мухоедов с ожесточением раздувал самовар, время от времени поворачивая
ко мне раскрасневшееся счастливое лицо.
Прежде всего, на моей двухколесной таратайке, на которой маменька езжали и на которой их растрясло насмерть, когда они ехали
ко мне в полк,
отправился я к тетке, где жили мои сестры.
— И
я, как разумеется,
отправился, хотя ночь была темная и дождливая, — сказал Печорин, —
мне велено было отобрать у пана оружие, если найдется, а его самого отправить в главную квартиру…
Я только что был произведен в корнеты, и это была первая моя откомандировка. К рассвету мы увидали перед собою деревню с каменным господским домом, у околицы мои гусары поймали мужика и притащили
ко мне. Показания его об имени пана и о числе жителей были согласны с моею инструкциею.
Последнего, впрочем, Вельчанинов не расслышал ясно, но… «кто же, однако, эта каналья и почему он не подходит
ко мне, если в самом деле узнает и если так ему хочется подойти?» — злобно подумал он, садясь на извозчика и
отправляясь к Смольному монастырю.
—
Я вам пок-кажу бунтовать! — ворчал он. Дальше разобрать было трудно. Слышно было, однако, какое-то упоминание о «свидетелях», которым г-н Арабин советовал
отправиться ко всем чертям, о чести мундира и еще что-то в том же роде.
Когда срубы были срублены, Пузич, к большому моему удовольствию,
отправился на другую какую-то работу. В тот же день Семен подошел
ко мне.
И ушли они. А через неделю, точно, и
меня на волю отпустили. Вышел
я из острога и тотчас
отправился в эти вот самые места. Разыскал Ивана Захарова. Так и так, говорю,
меня Безрукой прислал. «Знаю, говорит. Сказывал об тебе старик. Что ж, становись пока в работники
ко мне, там увидим». — «А сам-то, мол, Безрукой где же находится?» — «В отлучке, говорит, по делам он все ездит. Никак, скоро будет».
Я тотчас встал и
отправился просить
ко мне Шредера, ей ничего не сказавши.
— От души благодарю, господа, — ваше сочувствие
мне дорого и дай бог, чтобы наше — как вижу — общее желание исполнилось
ко благу нашей родины. А чтобы не оставаться долго на этот счет в томительной нерешимости, —
я сейчас
отправлюсь к фельдмаршалу и сейчас же представлю ему мою мысль.
— Так уж завтра, пожалуйста, порешим с тюленем-то.
Я на тебя в полной надежде. Встанем пораньше,
я схожу на Гребновскую, поразузнаю там про последние цены, и ты узнай, а там, Бог даст, и покончим… Пожалуйста, не задержи.
Мне бы
ко дворам поскорей — завод пора в ход пускать. Если бы завтра с тобой мы покончили, послезавтра бы
отправился, а товар принять приказчика оставил бы. Завтрашнего числа он должен беспременно сюда приехать.
К Луи Блану мы
отправились вдвоем с Г.И.Вырубовым, приехавшим
ко мне на несколько дней.
Я нашел ему комнату в нашем же меблированном доме. Он уже стал, с 1868 года, издавать вместе с Литтре свое обозревание"Philosophic Positive", где в одной из ближайших книжек и должна была появиться моя статья"Phenomenes du drame moderne".
И вот в один далеко не прекрасный день является
ко мне полициймейстер и просит
меня отправиться с ним к прокурору, который
меня и арестовал.
Домбрович заходит
ко мне до обеда не больше двух раз в неделю; а в остальные дни
я заезжаю в гостиный, приказываю Федору ждать
меня около перинной линии и
отправляюсь пешком к Александрийскому театру, в переулок, как бишь он называется, такое смешное имя… да, вспомнила, Толмазов переулок.
— А теперь прощайте,
я отправлюсь. К вам кто-то приехал, да и
я тороплюсь. Приезжайте без церемонии
ко мне ужинать, потолкуем.
Я адрес оставлю вашему человеку, — на ходу, смеясь, проговорила она и скрылась за дверью.
«В сумерки летит
ко мне из Белогородки записка, писанная рукою плисецкого священника, отца Иоанна Колтоновского, который уведомляет, что преосвященный уже к Плисецкому приближается…
Я узнал, что отец протоиерей против ночи (то есть на ночь)
отправился в Ясногородку, а
я, устроив тогда же порядок в своей церкви и умолив Косьму Иващенка, чтобы до света ехал в Киев за покупками для принятия гостей, спокойно проспал до рассвета».