Неточные совпадения
Не торопясь
отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками,
в руках некоторых все еще трепетали белые платки; тело
толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь, падали на землю и корчились, ползли, а многие ложились на снег
в позах безнадежно неподвижных.
Мать видела
в десятке шагов от себя снова густую
толпу людей. Они рычали, ворчали, свистели и, медленно
отступая в глубь улицы, разливались во дворы.
И
толпа порой тысяч
в двадцать
отступает перед сотнею-другою палок, причем задние бегут, закрывая, на всякий случай, головы руками…
Полдневный жар и усталость отряда заставили Михельсона остановиться на один час. Между тем узнал он, что недалеко находилась
толпа мятежников. Михельсон на них напал и взял четыреста
в плен; остальные бежали к Казани и известили Пугачева о приближении неприятеля. Тогда-то Пугачев, опасаясь нечаянного нападения,
отступил от крепости и приказал своим скорее выбираться из города, а сам, заняв выгодное местоположение, выстроился близ Царицына,
в семи верстах от Казани.
Пугачев и Белобородов, ведая, что усталость войска и изнурение лошадей не позволят Декалонгу воспользоваться своею победою, привели
в устройство свои рассеянные
толпы и стали
в порядке
отступать, забирая крепости и быстро усиливаясь. Майоры Гагрин и Жолобов, отряженные Декалонгом на другой день после сражения, преследовали их, но не могли достигнуть.
Сражение завязалось. Артиллерия Пугачева была превосходнее числом вывезенной из города. Оренбургские казаки с непривычки робели ядер и жались к городу, под прикрытие пушек, расставленных по валу. Отряд Наумова был окружен со всех сторон многочисленными
толпами. Он выстроился
в карре и начал
отступать, отстреливаясь от неприятеля. Сражение продолжалось четыре часа. Наумов убитыми, ранеными и бежавшими потерял сто семнадцать человек.
Таких дураков не нашлось, и Осип Иваныч победоносно
отступил, пообещав отдуть лычагами [Лычага — веревка, свитая из лыка.] каждого, кто будет бунтовать. Крестьянская
толпа упорно молчала. Слышно было, как ноги
в лаптях топтались на месте; корявые руки сами собой лезли
в затылок, где засела, как у крыловского журавля, одна неотступная мужицкая думушка. Гроза еще только собиралась.
Искаженные лица, разорванные платья запрыгали
в коридорах, и кто-то выстрелил. Замелькали палки. Персиков немного
отступил назад, прикрыл дверь, ведущую
в кабинет, где
в ужасе на полу на коленях стояла Марья Степановна, распростер руки, как распятый… он не хотел пустить
толпу и закричал
в раздражении...
— Ну? — спросил он. Двери распахнулись, и первое, что появилось
в дверях, — это спина военного с малиновым шевроном и звездой на левом рукаве. Он
отступал из двери,
в которую напирала яростная
толпа, спиной и стрелял из револьвера. Потом он бросился бежать мимо Персикова, крикнув ему...
Толпа с шумом, подобно бурному потоку, бросилась
в них, но вдруг
отступила, как бы пораженная внезапным видением, окаменела и мгновенно оказалась с обнаженными головами.