Неточные совпадения
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко взглянет ему в лицо, положит
на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится
на месте, оцепенеет, смотрит в сторону глубоко-задумчиво, или в
землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет,
очнется — и опять к нему…
Очнувшись, снял он со стены дедовскую нагайку и уже хотел было покропить ею спину бедного Петра, как откуда ни возьмись шестилетний брат Пидоркин, Ивась, прибежал и в испуге схватил ручонками его за ноги, закричав: «Тятя, тятя! не бей Петруся!» Что прикажешь делать? у отца сердце не каменное: повесивши нагайку
на стену, вывел он его потихоньку из хаты: «Если ты мне когда-нибудь покажешься в хате или хоть только под окнами, то слушай, Петро: ей-богу, пропадут черные усы, да и оселедец твой, вот уже он два раза обматывается около уха, не будь я Терентий Корж, если не распрощается с твоею макушей!» Сказавши это, дал он ему легонькою рукою стусана в затылок, так что Петрусь, невзвидя
земли, полетел стремглав.
Но зато, вот помяните мое слово, проснется общественное сознание,
очнутся некоторые из них самих, и не будет для них
на русской
земле людей, поганее этих Красиных; не будет ни одного из них, самими ими неразоблаченного и незаплеванного.
Набежало множество тёмных людей без лиц. «Пожар!» — кричали они в один голос, опрокинувшись
на землю, помяв все кусты, цепляясь друг за друга, хватая Кожемякина горячими руками за лицо, за грудь, и помчались куда-то тесной толпою, так быстро, что остановилось сердце. Кожемякин закричал, вырываясь из крепких объятий горбатого Сени, вырвался, упал, ударясь головой, и —
очнулся сидя, опираясь о пол руками, весь облепленный мухами, мокрый и задыхающийся.
Грезы мешаются с действительностью; так недавно еще жил жизнью, совершенно непохожей
на эту, что в полубессознательной дремоте все кажется, что вот-вот проснешься,
очнешься дома в привычной обстановке, и исчезнет эта степь, эта голая
земля, с колючками вместо травы, это безжалостное солнце и сухой ветер, эта тысяча странно одетых в белые запыленные рубахи людей, эти ружья в козлах.
— Ву-ус? — отозвался тот, точно
на зов издалека. Потом
очнулся, увидел, что коляска стоит
на улице города, и
на мгновение в лице его появилось выражение беспомощной растерянности. Но затем взгляд его упал
на ожидающих спутников, и в лице явилось радостное выражение, как у ребенка, которому протягивают руку. И, действительно, оба старших еврея приготовились принять его, как только он ступит
на землю.
И вот я увидал черную молнию. Я видел, как от молнии колыхало
на востоке небо, не потухая, а все время то развертываясь, то сжимаясь, и вдруг
на этом колеблющемся огнями голубом небе я с необычайной ясностью увидел мгновенную и ослепительно черную молнию. И тотчас же вместе с ней страшный удар грома точно разорвал пополам небо и
землю и бросил меня вниз,
на кочки.
Очнувшись, я услышал сзади себя дрожащий, слабый голос Якова.
Темнота
на горизонте сквозила — день начал брезжить. По небу двигались большие облака, а за ними блестели редкие побледневшие звезды;
земля была окутана еще мраком, но уже можно было рассмотреть все предметы; белоснежная гладь реки, пар над полыньей и деревья, одетые в зимний наряд, казалось, грезили и не могли
очнуться от охватившего их оцепенения.
Пьер,
очнувшись, сидел
на заду, опираясь руками о
землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые, обожженные доски и тряпки
на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала
на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Вот нахмурил царь брови черные
И навел
на него очи зоркие,
Словно ястреб взглянул с высоты небес
На младого голубя сизокрылого, —
Да не поднял глаз молодой боец.
Вот об
землю царь стукнул палкою,
И дубовый пол
на полчетверти
Он железным пробил оконечником —
Да не вздрогнул и тут молодой боец.
Вот промолвил царь слово грозное, —
И
очнулся тогда добрый молодец.