Неточные совпадения
За ужином молодой человек, танцевавший в первой
паре, сел за наш, детский, стол и обращал на меня особенное внимание, что немало польстило бы моему самолюбию, если бы я мог, после случившегося со мной несчастия,
чувствовать что-нибудь.
Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но
чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и
пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню.
Пока «Секрет» шел руслом реки, Грэй стоял у штурвала, не доверяя руля матросу — он боялся мели. Пантен сидел рядом, в новой суконной
паре, в новой блестящей фуражке, бритый и смиренно надутый. Он по-прежнему не
чувствовал никакой связи между алым убранством и прямой целью Грэя.
Мазурка продолжалась около часа;
пары утомились, дамы выделывали па с утомленными лицами и тяжело переводили дух. Только одни поляки не
чувствовали никакой усталости, а танцевали еще с большим воодушевлением. Привалов в числе другой нетанцующей публики тоже любовался этим бешеным танцем и даже пожалел, что сам не может принять участия в нем.
Шел я далеко не таким победителем, как когда-то в пансион Рыхлинского. После вступительного экзамена я заболел лихорадкой и пропустил почти всю первую четверть. Жизнь этого огромного «казенного» учреждения шла без меня на всех
парах, и я
чувствовал себя ничтожным, жалким, вперед уже в чем-то виновным. Виновным в том, что болел, что ничего не знаю, что я, наконец, так мал и не похож на гимназиста… И иду теперь беззащитный навстречу Киченку, Мине, суровым нравам и наказаниям…
Продрогнув на снегу,
чувствуя, что обморозил уши, я собрал западни и клетки, перелез через забор в дедов сад и пошел домой, — ворота на улицу были открыты, огромный мужик сводил со двора тройку лошадей, запряженных в большие крытые сани, лошади густо курились
паром, мужик весело посвистывал, — у меня дрогнуло сердце.
О новобрачной
паре говорят разно. Женни утомлена и задумчива. Мужчины находят ее красавицей, женщины говорят, что она тонирует. Из дам ласковее всех к ней madame Зарницына, и Женни это
чувствует, но она действительно чересчур рассеянна; ей припоминается и Лиза, и лицо, отсутствие которого здесь в настоящую минуту очень заметно. Женни думает об умершей матери.
Отвратительный клеевой запах и
пар разнеслись по всей комнате; но молодые люди ничего этого не
почувствовали и начали склеивать листы бумаги для задних занавесов и декораций.
Был рассвет, с ясным, детски-чистым небом и неподвижным прохладным воздухом. Деревья, влажные, окутанные чуть видным
паром, молчаливо просыпались от своих темных, загадочных ночных снов. И когда Ромашов, идя домой, глядел на них, и на небо, и на мокрую, седую от росы траву, то он
чувствовал себя низеньким, гадким, уродливым и бесконечно чужим среди этой невинной прелести утра, улыбавшегося спросонок.
Дома, в своих захолустьях, они с утра до вечера суетятся и хлопочут: покупают новые умывальники для больниц, чинят
паромы, откладывают до будущей сессии вопрос о мелком поземельном кредите, о прекращении эпизоотии, об оздоровлении крестьянских жилищ и проч., и так как все это им удается, то они
чувствуют себя совершенно довольными.
Когда Калинович, облекшись предварительно тоже в новое и очень хорошее белье, надел фрачную
пару с высокоприличным при ней жилетом, то, посмотревшись в зеркало,
почувствовал себя, без преувеличения, как бы обновленным человеком; самый опытный глаз, при этой наружности, не заметил бы в нем ничего провинциального: довольно уже редкие волосы, бледного цвета, с желтоватым отливом лицо; худощавый, стройный стан; приличные манеры — словом, как будто с детских еще лет водили его в живописных кафтанчиках гулять по Невскому, учили потом танцевать чрез посредство какого-нибудь мсье Пьеро, а потом отдали в университет не столько для умственного образования, сколько для усовершенствования в хороших манерах, чего, как мы знаем, совершенно не было, но что вложено в него было самой уж, видно, природой.
Быстро понесла их
пара серых рысаков по торцовой мостовой. Калинович снова
почувствовал приятную качку хорошего экипажа и ощутил в сердце суетную гордость — сидеть, развалившись, на эластической подушке и посматривать на густую толпу пешеходов.
—
Пар,
пар! — слабо, едва защищаясь, говорил Александр, — вы мыслите,
чувствуете и говорите, точно как паровоз катится по рельсам: ровно, гладко, покойно.
— Нам начинать, — говорит его дама. Они выжидают, когда предыдущая
пара не отойдет на несколько шагов, и тогда одновременно начинают этот волшебный старинный танец,
чувствуя теперь, что каждый шаг, каждое движение, каждый поворот головы, каждая мысль связана у них одними и теми же невидимыми нитями.
А Матвей стоял у печи и
чувствовал себя бессильным помочь этой
паре нужных ему, близких людей, молчал, стыдясь глядеть на их слёзы и кровь.
Нет Агатона! Он мчится на всех
парах в Петербург и уже с первой минуты
чувствует себя угнетенным. Он равен всем; здесь, в этом вагоне, он находится точно в таких же условиях, как и все. В последний раз он путешествует в 1-м классе и уже не слышит того таинственного шепота: это он! это помпадур! — который встречал его появление в прежние времена!
Еще вторые петухи не пропели, как вдруг две тройки примчались к постоялому двору. Густой
пар валил от лошадей, и, в то время как из саней вылезало несколько человек, закутанных в шубы, усталые кони,
чувствуя близость ночлега, взрывали копытами глубокий снег и храпели от нетерпения.
Но вот наконец, послышались очаровательные звуки расставляемых тарелок и стаканов… Еще четверть часа — и на столе миска, из которой валит
пар… Тетенька! простите меня, но я бегу… Я
чувствую, что в моей русской груди дрожит русское сердце!
Когда Илья остался один, он
почувствовал, что в голове у него точно вихрь крутится. Всё пережитое им в эти несколько часов странно спуталось, слилось в какой-то тяжёлый, горячий
пар и жгло ему мозг. Ему казалось, что он давно уже
чувствует себя так плохо, что он не сегодня задушил старика, а давно когда-то.
— Греби, греби… Загребывай, проходящий, поглубже, не спи! — говорит он лениво, а сам вяло тычет шестом с расстановкой и с прежним уныло-апатичным видом. По ходу
парома мы
чувствуем, что теперь его шест мало помогает нашим веслам. Критическая минута, когда Тюлин был на высоте своего признанного перевознического таланта, миновала, и искра в глазах Тюлина угасла вместе с опасностью.
Иванко завязывает руль бечевкой,
паром окончательно «ложится на перевал», мы налегаем на весла. Тюлин могучим толчком подает
паром наперерез течению, и через несколько мгновений мы ясно
чувствуем ослабевший напор воды.
Паром «ходом» подается кверху.
Я отвечал, но
чувствовал при этом, что оба мы говорим не так, как говорили бы, если бы из зеленой мглы аллей не подвигалась эта
пара: генерал и его дочь.
Не проглотив ни одного глотка вина, Фермор опьяневал от одних
паров, от одной атмосферы и
чувствовал неотразимую тягу броситься в зияющую бездну, мимо которой ему нимало не тесно было бы пройти, если бы его туда не влекло и не толкало все вместе взятое, чего не ощущал никто, кроме его одного.
Акулина Ивановна. Ах ты горе наше горькое, а? Завертит она, егоза, Петю! Уж я
чувствую!.. Ты бы хоть поговорила ему. Поговорила бы: братец, мол, отстранись! Не
пара, мол, она тебе… сказала бы ты ему! Ведь у ней и денег-то всего-навсего три тыщи, да мужнина пенсия… я знаю!
После проверки в присутствии местного начальства вывели партию на берег. Проведя несколько месяцев на море, арестанты впервые
чувствовали под ногами твердую почву. Пароход, на котором они прожили столько времени, покачивался в темноте и вздыхал среди ночи клубами белого
пара.
Ожидая
паром, они оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Лёнька задремал, а дед Архип,
чувствуя тупую, давящую боль в груди, не мог уснуть. На тёмно-коричневом фоне земли их отрёпанные и скорченные фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.
Я
чувствую, как земля внизу, оттаивая, шлет свои
пары кверху, и дышит, и вздыхает, как вздыхает человек после долгого, тяжелого сна.
И он глубоко верит в светлое будущее. Но вот наступает вечер. Старуха, вернувшись от жидов с двугривенным, утомленная и разбитая, принимается за стирку детского белья. Вася сидит и решает задачу. Егорыч не работает. По милости Путохина он спился и теперь
чувствует неодолимую жажду выпить. В комнатах душно, жарко. От корыта, в котором старуха моет белье, валит
пар.
— Мне сегодня ночью снилось. Вхожу я к твоей матери на балкон. Ты сидишь с нею. Когда я вошла, вы замолчали, ты вышел. А она странно взглянула на меня и говорит: «Мне нужно с тобою поговорить», и смотрит так серьезно!.. «Боре очень тяжело жить с тобою. Все, что ты ни скажешь, все так банально, неинтересно. Все его так раздражает… Неужели ты сама не
чувствуешь, что ты ему не
пара?» И во сне мне так тяжело стало, так обидно, обидно… Я проснулась и плачу… Зачем, зачем ты мне этого прямо сам не сказал?
Иной из гостей, несмотря на
пары, обвивавшие его голову,
чувствуя, что он находится у претендента на византийский престол, старался чинно восседать и придерживать губы, руки, ноги, все, что могло забыться в жилище такой высокой особы.
Ноги от страху онемели, затряслись, и он остановился. От всего себя он
чувствовал одну только спину, неподвижную, серую, широкую, как глухой забор, мимо которого не пролетит ни одна пуля. И повернуть ее он не мог, так спиною и встретил дружинников, которые сзади несколькими
парами рук схватили его за плечи, за руки и даже за шиворот. Повернули.