Вид был точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелеными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката. Приютившийся к берегу городок показывал все свои дома и улицы; широко разбегались холмы и поля. Внизу было хорошо, но наверху еще лучше: меня особенно поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и легкий, он тихо колыхался и
перекатывался волнами, словно и ему было раздольнее на высоте.
Неточные совпадения
Звенят
волны, лениво оплескивая груду серых камней,
перекатываются через их ребра, шуршат мелкою галькой; гребни
волн невысоки, прозрачны, как стекло, и пены нет на них.
Волны здесь были слабее и уже не прыгали, а лениво
перекатывались через нас.
Молчание душит его; оно ледяными
волнами перекатывается через его голову и шевелит волосы; оно разбивается о его грудь, стонущую под ударами.
С такой же яростью нападали на маленький «Коршун» и
волны, и только бешено разбивались о его бока,
перекатывались через бак и иногда, если рулевые плошали, вливались верхушками через подветренный борт. Все их торжество ограничивалось лишь тем, что они обдавали своими алмазными брызгами вахтенных матросов, стоявших у своих снастей на палубе.
Глубоко изнутри взмыл смех и светлыми струями побежал по телу. Что это? Что это? Все происшедшее было для него не больше как лишь смешною дракою! Что в этих удивительных душах!
Волны кошмарного ужаса
перекатываются через них и оставляют за собою лишь бодрость и смех!
На сцене идет «Антигона». Стоя совсем готовая у кулисы, с сильно бьющимся сердцем прислушиваюсь к монологам Сани, к ее божественному голосу и, если не вижу, то чувствую ее полное одухотворенной силы и трагического страдания лицо. И Елочку, воздушную, нежную и белую, как настоящий лотос, в ее белоснежных одеждах «чувствую» тоже. А бас Креона, злодея-царя, погубившего родных Антигоны, бас Боба,
волною перекатывается по сцене.
С нее взорами скользил я по необозримой равнине вод, спокойных и гладких, словно стекло, то любовался, как
волны, сначала едва приметные, рябели, вздымались чешуей или
перекатывались, подобно нити жемчужного ожерелья; как они, встревоженные, кипели от ярости, потом, в виде стаи морских чудовищ, гнались друг за другом, отрясая белые космы свои, и, наконец, росли выше и выше, наподобие великанов, стремились ко мне со стоном и ревом, ширялись в блестящих ризах своих.