Неточные совпадения
Поклонник славы и свободы,
В волненье бурных дум своих,
Владимир и писал бы оды,
Да Ольга не читала их.
Случалось ли
поэтам слезным
Читать в глаза своим любезным
Свои творенья? Говорят,
Что в мире выше нет наград.
И впрямь, блажен любовник скромный,
Читающий мечты свои
Предмету
песен и любви,
Красавице приятно-томной!
Блажен… хоть, может быть, она
Совсем иным развлечена.
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике,
Остряк, недавно из Тамбова,
В очках и в рыжем парике.
Как истинный француз, в кармане
Трике привез куплет Татьяне
На голос, знаемый детьми:
Réveillez-vous, belle endormie.
Меж ветхих
песен альманаха
Был напечатан сей куплет;
Трике, догадливый
поэт,
Его на свет явил из праха,
И смело вместо belle Nina
Поставил belle Tatiana.
Куда спрятались жители? зачем не шевелятся они толпой на этих берегах? отчего не видно работы, возни, нет шума, гама, криков,
песен — словом, кипения жизни или «мышьей беготни», по выражению
поэта? зачем по этим широким водам не снуют взад и вперед пароходы, а тащится какая-то неуклюжая большая лодка, завешенная синими, белыми, красными тканями?
Роскошный пир. Пенится в стаканах вино; сияют глаза пирующих. Шум и шепот под шум, смех и, тайком, пожатие руки, и порою украдкой неслышный поцелуй. — «
Песню!
Песню! Без
песни не полно веселие!» И встает
поэт. Чело и мысль его озарены вдохновением, ему говорит свои тайны природа, ему раскрывает свой смысл история, и жизнь тысячелетий проносится в его
песни рядом картин.
В Палашевском переулке, рядом с банями, в восьмидесятых годах была крошечная овощная лавочка, где много лет торговал народный
поэт И. А. Разоренов, автор народных
песен.
Молодой человек с явным восторгом сел за фортепиано и сейчас же запел сочиненную около того времени песенку: «Долго нас помещики душили!» [«Долго нас помещики душили!» —
песня на слова, приписываемые
поэту В.С.Курочкину (1831—1875).
— Вдруг — шум, хохот, факелы, бубны на берегу… Это толпа вакханок бежит с
песнями, с криком. Уж тут ваше дело нарисовать картину, господин
поэт… только я бы хотела, чтобы факелы были красны и очень бы дымились и чтобы глаза у вакханок блестели под венками, а венки должны быть темные. Не забудьте также тигровых кож и чаш — и золота, много золота.
Такое прозвище она стяжала оттого, что будто бы Денис Давыдов [Давыдов Денис Васильевич (1784—1839) —
поэт, инициатор партизанской войны против армии Наполеона.], в современной
песне своей, говоря: заговорщица-блоха, имел в виду ее.
Печальной истины
поэт,
Зачем я должен для потомства
Порок и злобу обнажать
И тайны козни вероломства
В правдивых
песнях обличать?
Весна-волшебница! — восклицал я мысленно, — ты вливаешь жизнь в одряхлевшие сердца! ты подаешь старцам силу и бодрость молодости! ты расцвечаешь улыбкой лица человеконенавистников! ты пробуждаешь
песню в соловье,
поэте и кузнечике!
— Но разве мало прекрасных стихов без объяснений в любви? А гражданские мотивы? Томас Гуд, Некрасов. О, сколько
поэтов!
Песни о труде, о поруганной личности, наконец, бурные призывы, как у Лопе де Вега и у нашего московского
поэта Пальмина, ни разу не упомянувшего слово «любовь» и давшего бессмертный «Реквием».
Ведь все мы знаем, как мужчина смотрит на женщину: «Wein, Weiber und Gesang», [Вино, женщины и
песня,] и так в стихах
поэты говорят.
Офицеры на радостях затеяли пирушку: самовар закипел, пошла попойка, явились песельники и грянули хором авангардную
песню, сочиненную одним из наших воинов-поэтов.
«Иль что орла стрелой пронзили люди,
Когда младой к светилу дня летел,
Иль что
поэт, зажавши рану груди,
Безмолвно пал и
песни не допел».
Церемония отпевания в церкви, затем картина кладбища и тихо опускавшегося в могилу гроба производила на нервы прежнее тупое чувство, которое оживилось только тогда, когда о крышку гроба загремела брошенная нами земля… Все было кончено, больше «не нужно ни
песен, ни слез», как сказал
поэт; от человека, который хотел зонтиком удержать бурю, осталась небольшая кучка земли да венок из живых цветов, положенный на могилу рукой любимой женщины.
Все горести и труды бедняков нашли себе живой и полный отголосок в
песнях национального французского
поэта, которого недавно парижское правительство похоронило с такой официальной торжественностью.
Другая причина естественности изображений в
песнях Кольцова заключается в самых свойствах природного ума
поэта.
Но это случайное знакомство с двумя-тремя
песнями весьма немногих приводит к более близкому и серьезному изучению произведений
поэта.
Так хорошо умел Белинский понять Кольцова еще в то время, когда прасол-поэт не написал лучших произведений своих. Лучшие пьесы из напечатанных тогда были: «
Песня пахаря», «Удалец» и «Крестьянская пирушка». И по этим-то пьесам, преимущественно, умел знаменитый критик наш определить существенный характер и особенности самородной поэзии Кольцова.
— Вот вам тема, — сказал ему Чарский: —
поэт сам избирает предметы для своих
песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением.
В своих воспоминаниях, в своей тоске, в самой боли раздраженного сердца
поэт найдет предметы для многих
песен.
Многие читатели узнали знакомый голос и радушно приняли «старые
песни на новый лад», как называл г. Плещеев свои стихи, печатая их в «Русском вестнике» [С 1858 г.
поэт начал активно печататься в «Современнике» и сблизился с его сотрудниками, в том числе с Добролюбовым.].
Прочел я это в «Русских
поэтах» Гербеля. Песнь Риццио из поэмы Нестора Кукольника «Мария Стюарт». Я пел эту
песню, — и была моя молодая царица с наружностью Кати, с червонно-золотыми волосами под короной, и я вставал, снимал шляпу с длинным страусовым пером и низко кланялся.
Стр. 431. Песнь о рубашке — стихотворение английского
поэта Томаса Гуда (1799–1845) «
Песня о рубашке» (1843, рус. перев. — 1860), рисующее тяжелый труд швеи и приобретшее благодаря своему обличительному пафосу широкую известность в России.
Поэт только почему-то назвал его дубом. Сторожилы московские, однако, утверждают, что
песня сложена именно про этот «вяз».
Собиновых, сладкие звуки
песен и молитв […сладкие звуки
песен и молитв… — неточная цитата из стихотворения А. С. Пушкина «
Поэт и толпа» (1828).