Было ещё рано, около полудня, но уже очень жарко; песок дороги и синь воздуха становились всё горячее. К вечеру солнце напарило горы белых облаков, они медленно поплыли над краем земли к востоку, сгущая духоту. Артамонов погулял в саду, вышел за ворота. Тихон мазал дёгтем
петли ворот; заржавев во время весенних дождей, они скверно визжали.
Неточные совпадения
Только одни главные
ворота были растворены, и то потому, что въехал мужик с нагруженною телегою, покрытою рогожею, показавшийся как бы нарочно для оживления сего вымершего места; в другое время и они были заперты наглухо, ибо в железной
петле висел замок-исполин.
Николай отворял и затворял калитку
ворот, — она пронзительно скрипела; он приподнял ее ломом и стал вбивать обухом топора гвоздь в
петлю, — изо рта у него торчали еще два гвоздя.
Красный огонек угольной лампочки освещал полотнище
ворот, висевшее на одной
петле, человека в тулупе, с медной пластинкой на лбу, и еще одного, ниже ростом, тоже в тулупе и похожего на копну сена.
Я видел, что с ним всё чаще повторяются припадки угрюмого оцепенения, даже научился заранее распознавать, в каком духе он возвращается с работы; обычно он отворял
ворота не торопясь,
петли их визжали длительно и лениво, если же извозчик был не в духе,
петли взвизгивали кратко, точно охая от боли.
А они ему, сердечному,
петлю на шею, да и повесили на
воротах!
Киршу вывели за
ворота. Удалой влез на сосну, перекинул через толстый сук веревку; а Омляш, сделав на одном конце
петлю, надел ее на шею запорожцу.
Ворота отворены — одна половинка их, сорванная с
петель, лежит на земле, и в щели, между ее досками, проросла трава, густо покрывшая большой, пустынный двор дома. В глубине двора — низенькое закопченное здание с железной крышей на один скат. Самый дом необитаем, но в этом здании, раньше кузнице, теперь помещалась «ночлежка», содержимая ротмистром в отставке Аристидом Фомичом Кувалдой.
Ежегодно в половодье река вливалась в дворы Заречья, заполняла улицы — тогда слобожане влезали на чердаки, удили рыбу из слуховых окон и с крыш, ездили по улицам и по реке на плотах из
ворот, снятых с
петель, ловили дрова, унесенные водою из леса, воровали друг у друга эту добычу, а по ночам обламывали перила моста, соединявшего слободу с городом.
Да, положительно это не сон, и я уезжаю. Перед старым, покосившимся от времени крыльцом замка стоит дорожная коляска, в которую уложили мои чемоданы и сундучки, присланные из Гори. На козлах сидит старый Николай. Доуров подсаживает меня в коляску. Мариам открывает
ворота.
Ворота скрипят на ржавых
петлях… Бабушка говорит что-то, чего я не понимаю… Впрочем, бабушка обращается не ко мне — Доуров ей отвечает...
Александра Михайловна стала искать швейной работы. Она надеялась найти дело, с которого можно будет жить. В Старо-Александровском рынке ей дали на пробу сшить полдюжины рубашек с
воротами в две
петли, по гривеннику за рубашку. Она заняла у Тани швейную машину, шила два дня, потратила две катушки ниток. В рынке с нею расплатились по восемь копеек за рубашку.
— Хорош, нечего сказать, женишок! — даже вслух, вдосталь нахохотавшись, произнес Ермак. — Дадут мне такой поворот от
ворот, что и не опомнюсь. Молодец, на шее
петля болтается, а он лезет в честные хоромы и свою залитую кровью руку протягивает к чистой голубке, коршун проклятый!
Послышался голос со двора, и, по-видимому, начались переговоры. Затем все смолкло, но скоро раздался вторичный удар в
ворота, и они, пронзительно заскрипев
петлями, растворились. Послышались тяжелые шаги, сперва по двору, затем по сеням, а наконец, и у самой двери.