Неточные совпадения
И выражение лица беспрестанно меняется: какая кроткая! какая сердитая! вот
печальная, вот веселая, — все меняется! а все добрая, — как же это, и когда сердитая, все добрая? но только, какая же она
красавица! как ни меняется лицо, с каждою переменою все лучше, все лучше.
«Не пой,
красавица, при мне Ты песен Грузии
печальной…»
Он находится тогда в
печальном положении человека, который, наделив в своей фантазии всеми возможными совершенствами свою
красавицу и связав с нею жизнь свою, вдруг замечает, что все совершенства существовали только в его воображении, а в ней самой нет и следа их.
В июле… ночью. Странную приятность
Я находил в ее
печальном взоре
И помертвелых губах. Это странно.
Ты, кажется, ее не находил
Красавицей. И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд… такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А голос
У ней был тих и слаб — как у больной —
Муж у нее был негодяй суровый,
Узнал я поздно… Бедная Инеза!..
красавица! любовь
Не смотрит на лета своих
печальных жертв;
Ты видишь, я был прав, когда сказал,
Что может и старик любить.
— Меня, старуху,
красавица, не обманешь, — говорила Никитишна, смотря Насте прямо в глаза. — Вижу я все. На людях ты резвая, так и юлишь, а как давеча одну я тебя подсмотрела, стоишь грустная да
печальная. Отчего это?
Передо мною мелькнул Гори… наш дом, окруженный тенистым, благоухающим садом… тихо ропчущая Кура… Барбале, от которой всегда пахло свежим тестом и ореховым маслом… хорошенькая Бэлла… бабушка… Брагим… Магома… папа… А надо всем этим, надо всей моей чудесной кавказской природой, благоухающей и нежной, носился пленительный образ с
печальными глазами и
печальными песнями, — образ моей красавицы-деды…
Я начинаю помнить маму очень, очень рано. Когда я ложилась в кроватку, она присаживалась на край ее и пела песни с
печальными словами и грустным мотивом. Она хорошо пела, моя бедная
красавица «деда»! [Деда — мать по-грузински (Здесь и далее примеч. автора).]
Их
печальные лица только и напоминали кое-кому из присутствующих о бесследно исчезнувшей более полутора года тому назад их дочери — тоже выдающейся
красавицы, Зинаиды Владимировны.
Несмотря на худобу ее и темный загар, напоминающий картины греческого письма, взор ваш сейчас угадал бы, что она была некогда
красавица; сердце и теперь назвало бы ее прекрасною — столько было души в ее
печальных взорах, так много было возвышенного, благородного, чего-то небесного, разлитого по ее интересной физиономии.