Неточные совпадения
— Ну и черт с ним, — тихо ответил Иноков. — Забавно это, — вздохнул он, помолчав. — Я думаю, что мне тогда надобно было врага — человека, на которого я мог бы израсходовать свою злость. Вот я и выбрал этого… скота. На эту тему рассказ можно
написать, — враг
для развлечения от… скуки, что ли? Вообще я много выдумывал разных… штучек.
Стихи писал. Уверял себя, что влюблен…
— И, кроме того, Иноков
пишет невозможные
стихи, просто, знаете, смешные
стихи. Кстати, у меня накопилось несколько аршин стихотворений местных поэтов, — не хотите ли посмотреть? Может быть, найдете что-нибудь
для воскресных номеров. Признаюсь, я плохо понимаю новую поэзию…
«В первый раз, говорит, руки мараю,
стихи пишу,
для обольщения, значит,
для полезного дела.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё — новые романы, трактаты, журналы,
стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией,
писал проекты
для князя и составлял планы
для детских книг.
Спасибо тебе, любезный Александр Петрович, за твое письмо: [Неизданное письмо А. П. Барятинского к Пущину от 14 февраля 1841 г. представляет значительный интерес
для характеристики этого выдающегося декабриста-материалиста, талантливого поэта, писавшего превосходные
стихи по-французски, тогда как по-русски он
писал — прозою — плохо и с ошибками.
Или
для чего нас учили грамматике, вместо того чтобы просто рекомендовать нам самим
писать повести и
стихи?
Я виноват, что ты, едучи сюда, воображал, что здесь все цветы желтые, любовь да дружба; что люди только и делают, что одни
пишут стихи, другие слушают да изредка, так,
для разнообразия, примутся за прозу?..
Из числа романистов печатались: Северцов-Полилов, Андрей Осипов, Назарьева, Д.С. Дмитриев. Родион Менделевич (Меч) ежедневно пересыпал газету звучными юмористическими
стихами. Из злободневных фельетонистов имел большой успех Н.Г. Шебуев, который, окончивши университет, перешел в «Русский листок» из «Новостей дня» и стал
писать передовые статьи и фельетоны,
для которых брал судебные отчеты и делал из этих отчетов беллетристические бытовые сценки, очень живо написанные.
В декабре 1917 года я
написал поэму «Петербург», прочитал ее своим друзьям и запер в стол: это было не время
для стихов. Через год купил у оборванного, мчавшегося по улице мальчугана-газетчика «Знамя труда», большую газету на толстой желтой бумаге. Дома за чаем развертываю, читаю: «Двенадцать». Подпись: «Александр Блок. Январь».
— И я тоже прошу вспомнить, — сказал я, — на этом самом месте я умолял вас понять меня, вдуматься, вместе решить, как и
для чего нам жить, а вы в ответ заговорили о предках, о дедушке, который
писал стихи. Вам говорят теперь о том, что ваша единственная дочь безнадежна, а вы опять о предках, о традициях… И такое легкомыслие в старости, когда смерть не за горами, когда осталось жить каких-нибудь пять, десять лет!
Окончивши курс, он совершенно уж не тосковал, и в нем только осталось бледное воспоминание благородного женского существа, которое рано или поздно должно было улететь в родные небеса, и на тему эту принимался несколько раз
писать стихи, а между тем носил в душе более живую и совершенно новую
для него мысль: ему надобно было начать службу, и он ее начал, но, как бедняк и без протекции, начал ее слишком неблистательно.
Шаховской, усердно помогавший Писареву,
написал для этого бенефиса вольными
стихами «Урок женатым», комедию в одном действии, и «Бенефициант», премиленькую комедию-водевиль также в одном действии.
— Извольте, с удовольствием, — возразил он, принимаясь
писать, — но, признаюсь, я удивляюсь, отчего эти
стихи могли вам так понравиться. Я их прочел собственно
для того, чтобы показать вам, что не все
стихи бывают сладкие.
Державин не мог понять, что это значит, по вскоре узнал, что переложение 81-го псалма принято за «якобинские
стихи» и что уже велено секретно допросить поэта через Шешковского, «
для чего он и с каким намерением
пишет такие
стихи».
Стихотворство увлекательно. Как ни ненавидел я вообще ученые занятия, но
стихи меня соблазнили, и я захотел
написать маменьке поздравительные с наступающим новым годом. Чего
для, притворясь больным, не пошел по обыкновению в школу, а, позавтракав, сделав сам себе мерку, принялся и к обеду
написал...
Конечно, тогда уже начинали
писать гладкими
стихами для театра; но в этой пустой, щеголеватой гладкости состояло все их достоинство.
Много было и письменных и печатных
стихов и похвал в прозе Шушерину; я тоже
написал четыре
стиха тогдашней современной фактуры и напечатал их сюрпризом
для Шушерина в «Русском вестнике» С. Н. Глинки.
Тут предложил он Кольцову книгу, которая заключает в себе полные наставления о том, как
писать правильные и хорошие
стихи, именно «Русскую просодию, изданную
для воспитанников Благородного университетского пансиона в Москве».
В этом стихотворении совсем еще не видно той силы оригинальности и меткости выражения, которыми отличаются лучшие песни Кольцова. В самом содержании заметна немножко томная сентиментальность, какою отличались тогда Мерзляков, Дельвиг и др. и какой впоследствии совсем не находим у Кольцова. Но
стихи и здесь уже довольно гладки, особенно
для 1825 г., когда и Пушкин не
написал еще лучших своих произведений, и Лермонтова не было, и вообще механизм
стиха не был еще так упрощен, как теперь.
Мы принялись. Иосаф начал с невозмутимым вниманием скандовать
стихи, потом разбивал их на предложения, отыскивал подлежащее, сказуемое. Перевод он
писал аккуратнейшим почерком, раза два принимался
для этого чинить перо, прописывал сполна каждое слово и ставил все грамматические знаки.
Однажды утром Чарский чувствовал то благодатное расположение духа, когда мечтания явственно рисуются перед вами, и вы обретаете живые, неожиданные слова
для воплощения видений ваших, когда
стихи легко ложатся под перо ваше, и звучн<ые> рифм<ы> бегут на встречу стройной мысли. Чарский погружен был душою в сладостное забвение… и свет, и мнения света, и его собственные причуды
для него не существовали. — Он
писал стихи.
Евангелием зачитывалась, начала рваться отсюда учиться, врачевать недуги человечества, только, — злобный смех прервал ее слова, —
для врачевания-то надо диплом иметь, а она, даром что
стихи писала, а грамматики порядочно не прошла,
пишет «убеждение» б/е — е, д/е — ять, стало быть, в медички ей нечего было и мечтать.
На именины мои, одиннадцатого ноября, сестра Юля передала мне в письме поздравление с днем ангела от Любы. Всколыхнулись прежние настроения, ожила вера, что не все уже
для меня погибло, сладко зашевелились ожидания скорой встречи: на святки мы ехали домой. Все бурливее кипело в душе вдохновение.
Писал стихов все больше.
Ведь если бы про Шекспира
писали, что он
для своего времени был хороший сочинитель, что он недурно владел
стихом, был умный актер и хороший режиссер, если бы оценка эта была хотя бы неверная и несколько преувеличенная, но была бы умеренная, люди молодых поколений могли бы оставаться свободными от влияния шекспиромании.