— Я так утомлен, что едва ли усну… — говорит он, ложась спать. — Наша работа, эта проклятая, неблагодарная, каторжная работа, утомляет не так тело, как душу… Мне бы бромистого калия принять… Ох, видит бог, если б не семья, бросил бы я эту работу…
Писать по заказу! Это ужасно!
Неточные совпадения
А.П. Сухов, которому к этому времени исполнилось двадцать шесть лет, оставил богомаза, нанял комнатку за три рубля в месяц на Козихе и принялся за работу. Читал, учился
по вечерам, начав с грамматики, а днем
писал образа
по заказу купцов.
Жихарев обиженно принимается за работу. Он лучший мастер, может
писать лица по-византийски, по-фряжски и «живописно», итальянской манерой. Принимая
заказы на иконостасы, Ларионыч советуется с ним, — он тонкий знаток иконописных подлинников, все дорогие копии чудотворных икон — Феодоровской, Смоленской, Казанской и других — проходят через его руки. Но, роясь в подлинниках, он громко ворчит...
— Письма-то, вы думаете, княгиня
писала? Да теперь уже весь город знает, что их Грушина сфабриковала,
по заказу вашей супруги; а княгиня и не знает ничего. Кого хотите спросите, все знают, — они сами проболтались. А потом Варвара Дмитриевна и письма у вас утащила и сожгла, чтобы улики не было.
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие в них были опечатки, как они изменены при последних изданиях, кому принадлежит подпись А или В в таком-то журнале или альманахе, в каком доме бывал известный писатель, с кем он встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил
по заказу книгопродавцев, на котором году
написал первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной критики, вот любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Разница между рассказом «Письмовника» и «Собеседника» та, что там друзья решаются настращать приятеля за богохульство, в котором он упражнялся с вечера, а здесь за то, что он оскорбляет божество Талии, осмеливаясь
писать комедии
по заказу одного господчика, который, побывав в Париже (как видно, это было в глазах издателей необходимое условие глупости), слыл между дворянами великим умником, да и от мещан тоже хотел получить дань поклонения своему гению.
А с таким уравновешенным эстетом, как Эдельсон, это было немыслимо. И я стал искать среди молодых людей способных
писать хоть и не очень талантливые, но более живые статьи
по критике и публицистике. И первым критическим этюдом, написанным
по моему
заказу, была статья тогда еще безвестного учителя В. П. Острогорского о Помяловском.
— Разбит, утомлен душой, на сердце гнетущая тоска, а ты изволь садиться и
писать! И это называется жизнью?! Отчего еще никто не описал того мучительного разлада, который происходит в писателе, когда он грустен, но должен смешить толпу, или когда весел, а должен
по заказу лить слезы? Я должен быть игрив, равнодушно-холоден, остроумен, но представьте, что меня гнетет тоска или, положим, я болен, у меня умирает ребенок, родит жена!
К сожалению, в этом самом пристрастии грешен был и Иван Иванович, находившийся в деятельной переписке с Вольтером, который
писал тогда
по заказу русского двора историю Петра Великого.