Неточные совпадения
Волнение стало слабее — мы обогнули мыс и входили
в бухту Старка. Минут десять мы
плыли под парусом и работали веслами. Хотя ветер дул с прежней силой и шел мелкий частый дождь, но здесь нам казалось хорошо. Мы благословляли судьбу за спасение. Сзади слышался грозный рев морского прибоя. Вдруг слева от нас вынырнула из
темноты какая-то большая темная масса, и вслед за тем что-то длинное белесоватое пронеслось над нашими головами и сбило парус.
Этот Нуль мне видится каким-то молчаливым, громадным, узким, острым, как нож, утесом.
В свирепой, косматой
темноте, затаив дыхание, мы отчалили от черной ночной стороны Нулевого Утеса. Века — мы, Колумбы,
плыли,
плыли, мы обогнули всю землю кругом, и, наконец, ура! Салют — и все на мачты: перед нами — другой, дотоле неведомый бок Нулевого Утеса, озаренный полярным сиянием Единого Государства, голубая глыба, искры радуги, солнца — сотни солнц, миллиарды радуг…
Сгущался вокруг сумрак позднего вечера, перерождаясь
в темноту ночи, еле слышно шелестел лист на деревьях,
плыли в тёмном небе звёзды, обозначился мутный Млечный Путь, а
в монастырском дворе кто-то рубил топором и крякал, напоминая об отце Посулова. Падала роса, становилось сыро, ночной осенний холодок просачивался
в сердце. Хотелось думать о чём-нибудь постороннем, спокойно, правильно и бесстрашно.
Впереди,
в темноте сырой, тяжело возится и дышит невидимый буксирный пароход, как бы сопротивляясь упругой силе, влекущей его. Три огонька — два над водою и один высоко над ними — провожают его; ближе ко мне под тучами
плывут, точно золотые караси, еще четыре, один из них — огонь фонаря на мачте нашей баржи.
И я старался представить себе, что делается там,
в темноте. Мне чудилась широкая черная река с обрывистыми берегами, совершенно не похожая на настоящий Дунай, каким я его увидел потом.
Плывут сотни лодок; эти мерные частые выстрелы — по ним. Много ли уцелеет их?
Медленно
плыву на спине, чуть двигая руками. Холодные струйки пробегают по коже, радостно вздрагивает тело. Синее-синее небо,
в него уносятся верхушки берез, все улыбается. Тает и рассеивается
в душе мутная
темнота.
При этой схватке Фалалей мужественно защищался, но упал, раненный, с борта
в море и
плыл, теряя последние силы, к одному из усмотренных им
в темноте челноков.