Побывал у Глафириных, побывал и у Жжениных,
побеседовал с матерями, побалясничал с белицами. Надоело. Вспало на ум проведать товарищей вчерашней погулки. Проходя к домику Марьи Гавриловны мимо Манефиной «стаи», услышал он громкий смех и веселый говор девиц в горницах Фленушки, остановился и присел под растворенным окном на завалинке.
Побеседовав с матерью еще некоторое время, Домаша вернулась в светлицу и села за пяльцы. Верная данному няне слову, Ксения Яковлевна тоже усердно работала за пяльцами. Домаша только однажды с грустью посмотрела на нее, но тотчас же заставила себя улыбнуться, боясь, чтобы она не заметила этого взгляда и не потребовала объяснений.
Неточные совпадения
Встретила меня сама
мать игуменья, встретила
с честью, под образа посадила:"
Побеседуем", — говорит. Женщина она была из себя высокая, сановитая и взгляд имела суровый: что мудреного, что она мужикам за генеральскую дочь почудилась? Начал я
с ней говорить, что не дело она заводит, стал Асафа-старика поминать. Только слушала она меня, слушала, дала все выговорить, да словно головой потом покачала.
— А я его
мать. Мне очень приятно, что вы так отзываетесь о Сашеньке. Позвольте
с вами
побеседовать?
Достигаев. Позвольте… Минуточку! Прошу слова, давайте
побеседуем тихо. Спокойно,
мать Мелания, спокойно. Ругаться — просто, ругаться — легко,
с этим — всегда успеем…
Когда все разошлись, Василий Борисыч несколько минут дружелюбно
побеседовал с Виринеей про гуслицких Илию
с Енохом и за великую тайну сказал ей, что, отъезжая из Москвы, сам то же слышал на Рогожском от
матери Пульхерии… Этим Виринея была очень утешена… Значит, ее правда, не Манефина, значит, не ложное сказал ей старчик, приведенный ронжинскими ребятами… Распрощался наконец и Василий Борисыч
с Виринеей. Последний вышел он из келарни.
— За любовь благодарим покорно, Петр Степаныч, за доброе ваше слово, —
с полным поклоном сказала
мать Таисея. — Да вот что, мои дорогие, за хлопотами да за службой путем-то я
с вами еще не
побеседовала, письма-то едва прочитать удосужилась… Не зайдете ль ко мне в келью чайку испить — потолковали б о делах-то…