Неточные совпадения
Там, в деревне, он, очевидно зная себя
на своем
месте, никуда не спешил и никогда не
бывал не занят.
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело
на месте, с тем чтобы с ним уже не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он,
бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
— Говорят, что кто больше десяти раз
бывает шафером, тот не женится; я хотел десятый быть, чтобы застраховать себя, но
место было занято, — говорил граф Синявин хорошенькой княжне Чарской, которая имела
на него виды.
Так
бывает на лицах чиновников во время осмотра приехавшим начальником вверенных управлению их
мест: после того как уже первый страх прошел, они увидели, что многое ему нравится, и он сам изволил наконец пошутить, то есть произнести с приятною усмешкой несколько слов.
Зато временами
бывали такие тяжелые минуты, что другой давно бы
на его
месте повесился или застрелился.
Последний хотел было подняться и выехать
на дальности расстояний тех
мест, в которых он
бывал; но Григорий назвал ему такое
место, какого ни
на какой карте нельзя было отыскать, и насчитал тридцать тысяч с лишком верст, так что Петрушка осовел, разинул рот и был поднят
на смех тут же всею дворней.
Набегавшись досыта, сидишь,
бывало, за чайным столом,
на своем высоком креслице; уже поздно, давно выпил свою чашку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с
места, сидишь и слушаешь.
— Вот с этого
места я тебя не понимаю, так же как себя, — сказал Макаров тихо и задумчиво. — Тебя, пожалуй, я больше не понимаю. Ты — с ними, но —
на них не похож, — продолжал Макаров, не глядя
на него. — Я думаю, что мы оба покорнейшие слуги, но — чьи? Вот что я хотел бы понять. Мне роль покорнейшего слуги претит. Помнишь, когда мы, гимназисты,
бывали у писателя Катина — народника? Еще тогда понял я, что не могу быть покорнейшим слугой. А затем, постепенно, все-таки…
— Крафт мне рассказал его содержание и даже показал мне его… Прощайте! Когда я
бывал у вас в кабинете, то робел при вас, а когда вы уходили, я готов был броситься и целовать то
место на полу, где стояла ваша нога… — проговорил я вдруг безотчетно, сам не зная как и для чего, и, не взглянув
на нее, быстро вышел.
Напрасно мы глядели
на Столовую гору,
на Льва: их как будто и не
бывало никогда:
на их
месте висит темно-бурая туча, и больше ничего.
После смешно было вспоминать, как, при каждом ударе и треске, все мы проворно переходили одни
на место других
на палубе. «Страшновато было!» — как говорил,
бывало, я в подобных случаях спутникам. Впрочем, все это продолжалось, может быть, часа два, пока не начался опять прилив, подбавивший воды, и мы снялись и пошли дальше.
Что за плавание в этих печальных
местах! что за климат! Лета почти нет: утром ни холодно, ни тепло, а вечером положительно холодно. Туманы скрывают от глаз чуть не собственный нос. Вчера палили из пушек, били в барабан, чтоб навести наши шлюпки с офицерами
на место, где стоит фрегат. Ветра большею частию свежие, холодные, тишины почти не
бывает, а половина июля!
«Где же вы
бывали?» — спрашивал я одного из них. «В разных
местах, — сказал он, — и к северу, и к югу, за тысячу верст, за полторы, за три». — «Кто ж живет в тех
местах, например к северу?» — «Не живет никто, а кочуют якуты, тунгусы, чукчи. Ездят по этим дорогам верхом, большею частью
на одних и тех же лошадях или
на оленях. По колымскому и другим пустынным трактам есть, пожалуй, и станции, но какие расстояния между ними: верст по четыреста, небольшие — всего по двести верст!»
Приехав
на место, рыщут по этому жару целый день, потом являются
на сборное
место к обеду, и каждый выпивает по нескольку бутылок портера или элю и после этого приедут домой как ни в чем не
бывало; выкупаются только и опять готовы есть.
К нам не выехало ни одной лодки, как это всегда
бывает в жилых
местах;
на берегу не видно было ни одного человека; только около самого берега, как будто в белых бурунах, мелькнули два огня и исчезли.
— Она и теперь в конюшне стоит, — флегматически отвечал Илья, трогая одной рукой то
место, где у других людей
бывает шея, а у него из-под ворота ситцевой рубашки выползала широкая жирная складка кожи, как у бегемота. — Мне
на што ее, вашу метлу.
Бывало, подойду к болоту, скажу: шарш! как искать не станет, так хоть с дюжиной собак пройди — шалишь, ничего не найдешь! а как станет — просто рада умереть
на месте!..
Мелкопоместные — все либо
на службе
побывали, либо
на месте не сидят; а что покрупней — тех и узнать нельзя.
Пурга — это снежный ураган, во время которого температура понижается до 15°. И ветер
бывает так силен, что снимает с домов крыши и вырывает с корнями деревья. Идти во время пурги положительно нельзя: единственное спасение — оставаться
на месте. Обыкновенно всякая снежная буря сопровождается человеческими жертвами.
Долина реки Тадушу весьма плодородна. Больших наводнений в ней не
бывает. Даже в том
месте, где
на коротком протяжении впадают в нее сразу 3 сравнительно большие реки (Динзахе, Сибегоу и Юшангоу), вода немного выходит из берегов, и то ненадолго.
Подгоняемая шестами, лодка наша хорошо шла по течению. Через 5 км мы достигли железнодорожного моста и остановились
на отдых. Дерсу рассказал, что в этих
местах он
бывал еще мальчиком с отцом, они приходили сюда
на охоту за козами. Про железную дорогу он слышал от китайцев, но никогда ее раньше не видел.
Вместе с преподаванием, устраивались и развлечения.
Бывали вечера,
бывали загородные прогулки: сначала изредка, потом, когда было уже побольше денег, то и чаще; брали ложи в театре.
На третью зиму было абонировано десять
мест в боковых
местах итальянской оперы.
…
На другой день после отъезда из Перми с рассвета полил дождь, сильный, беспрерывный, как
бывает в лесистных
местах, и продолжался весь день; часа в два мы приехали в беднейшую вятскую деревню.
Бывают счастливые дети, которые с пеленок ощущают
на себе прикосновение тех бесконечно разнообразных сокровищ, которые мать-природа
на всяком
месте расточает перед каждым, имеющим очи, чтоб видеть, и уши, чтобы слышать.
Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. Земля славная! и урожай всегда
бывал на диво; но
на заколдованном
месте никогда не было ничего доброго. Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец… черт знает что такое!
Бывало, ни свет ни заря, подковы красных сапогов и приметны
на том
месте, где раздобаривала Пидорка с своим Петрусем.
— Потому, что хлебушко заботу любит. Выпечка-то выпечкой, а вся сила в муке. У меня покупной муки нет, вся своя, рожь отборную покупаю
на местах,
на мельницах свои люди поставлены, чтобы ни соринки, чтобы ни пылинки… А все-таки рожь
бывает разная, выбирать надо. У меня все больше тамбовская, из-под Козлова, с Роминской мельницы идет мука самая лучшая. И очень просто! — заканчивал всегда он речь своей любимой поговоркой.
По зимам охотники съезжались в Москву
на собачью выставку отовсюду и уже обязательно
бывали на Трубе. Это
место встреч провинциалов с москвичами. С рынка они шли в «Эрмитаж» обедать и заканчивать день или, вернее сказать, ночь у «Яра» с цыганскими хорами, «по примеру своих отцов».
— А что будет, если я буду чаи распивать да выеду
на работу в восемь часов? — объяснял Галактион. — Я раньше всех должен быть
на месте и уйти последним. Рабочие-то по хозяину
бывают.
Скворцу, отнятому ею у кота, она обрезала сломанное крыло, а
на место откушенной ноги ловко пристроила деревяшку и, вылечив птицу, учила ее говорить. Стоит,
бывало, целый час перед клеткой
на косяке окна — большой такой, добрый зверь — и густым голосом твердит переимчивой, черной, как уголь, птице...
Если же он грамотен, то в уединенном
месте ему
бывает трудно подавить в себе задор и удержаться от искушения нацарапать
на стене хотя бы ногтем какое-нибудь запретное слово.
Бывает и так, что отбывший каторгу просит, чтобы ему позволили поселиться в таком посту или селении, где усадебных
мест уже нет, и его поневоле приходится сажать уже
на готовое хозяйство.
Старшие и более опытные чиновники уходят
на поиски новых
мест редко и неохотно, так как всегда
бывают заняты другими делами, а младшие неопытны и равнодушны; администрация проявляет медлительность, дело затягивается, и в результате получается переполнение уже существующих селений.
Сначала строят селение и потом уже дорогу к нему, а не наоборот, и благодаря этому совершенно непроизводительно расходуется масса сил и здоровья
на переноску тяжестей из поста, от которого к новому
месту не
бывает даже тропинок; поселенец, навьюченный инструментом, продовольствием и проч., идет дремучею тайгой, то по колена в воде, то карабкаясь
на горы валежника, то путаясь в жестких кустах багульника.
Если же палы случатся поздно (что иногда
бывает) и у степных куликов пропадут яйца уже насиженные или они сами обожгутся как-нибудь во время пожара, особенно в ночное время, то кулики других гнезд не заводят и остаются
на этот год холостыми, продолжая колотиться около тех
мест, где погорели их гнезда.
Места подразумеваются такие, через которые всегда
бывает перелет птицы; но это длится недолго: скоро утки разобьются
на маленькие стайки, попривыкнут, приглядятся и присмиреют.
[Я слышал от охотников Пензенской и Симбирской губерний, что там гаршнепов
бывает чрезвычайно много и что случается одному охотнику убивать в одно поле до сорока штук и более] Я убил бы их гораздо более, потому что они не убывали, а прибывали с каждым днем, но воду запрудили, пруд стал наливаться и подтопил гаршнепов, которые слетели и вновь показались
на прежних своих
местах уже гораздо в меньшем количестве.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует, снова ест и уже
на заре отправляется
на логово, которое у него
бывает по большей части в разных
местах, кроме особенных исключений; сбираясь лечь, заяц мечет петли (от двух До четырех), то есть делает круг, возвращается
на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает в сторону, снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и, сделав несколько самых больших прыжков, окончательно ложится
на логово; случается иногда, что
место ему не понравится, и он выбирает другое.
Но кроме врагов, бегающих по земле и отыскивающих чутьем свою добычу, такие же враги их летают и по воздуху: орлы, беркуты, большие ястреба готовы напасть
на зайца, как скоро почему-нибудь он
бывает принужден оставить днем свое потаенное убежище, свое логово; если же это логово выбрано неудачно, не довольно закрыто травой или степным кустарником (разумеется, в чистых полях), то непременно и там увидит его зоркий до невероятности черный беркут (степной орел), огромнейший и сильнейший из всех хищных птиц, похожий
на копну сена, почерневшую от дождя, когда сидит
на стогу или
на сурчине, — увидит и, зашумев как буря, упадет
на бедного зайца внезапно из облаков, унесет в длинных и острых когтях
на далекое расстояние и, опустясь
на удобном
месте, съест почти всего, с шерстью и мелкими костями.
Токов [Током называется
место, куда весною постоянно слетаются самцы и самки некоторых пород дичи для совокупления и где между самцами, которых всегда
бывает несравненно более, происходит драка] бекасиных я никогда не замечал и ни от кого о них не слыхал, почему и полагаю, что бекасы разбиваются
на пары, как и другие куличьи породы.
Но этого мало: промахи
бывают по зайцам, лежащим в степи
на совершенно голых и чистых
местах.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно
на три,
на две,
на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь,
бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все
места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Вот наблюдения, сообщенные мне достоверными охотниками: 1) летающие вальдшнепы, всегда самцы (как и мною замечено было), иногда внезапно опускаются
на землю, услышав голос самки, которому добычливые стрелки искусно подражают, и вальдшнепы налетают
на них очень близко; 2) если стоящий
на тяге охотник, увидя приближающегося вальдшнепа, бросит вверх шапку, фуражку или свернутый комом платок, то вальдшнеп опустится
на то
место, где упадет брошенная вещь; 3) там, где вальдшнепы детей не выводят, хотя с весны держатся долго и во множестве, тяги не
бывает.
[Стрельба косачей или чернышей
на токах из шалашей в Оренбургской губернии неизвестна, а равно и стрельба их во время линьки, которая в некоторых
местах России в большом употреблении и
бывает очень добычлива, особенно в Костромской губернии, как я слышал от тамошних охотников]
Даже сряду несколько лет токи
бывают на одних и тех же
местах.
В тех
местах, где болот мало или они
бывают залиты полою водою и стоят сплошными лужами, как большие озера, — дупел и, бекасы и гаршнепы очень любят держаться большими высыпками
на широко разлившихся весенних потоках с гор, которые, разбегаясь по отлогим долинам или ровным скатам, едва перебираются по траве, отчего луговина размокает, как болото.
Стрельба тетеревов раннею весною незначительна; она прекращается, когда курочки сядут
на гнезда, а косачи спрячутся в лесные овраги и другие крепкие
места, что
бывает в исходе мая.
С весны и в продолжение всего лета стрепета в
местах степных, далеких от жилья, не пуганые и не стреляные, особенно в одиночку или попарно, довольно смирны, но весьма скоро делаются чрезвычайно дики и сторожки, особенно стайками, так что нередко, изъездив за ними десятки верст и ни разу не выстрелив, я принужден
бывал бросать их, хотя и видел, что они, перелетев сажен сто или двести, опустились
на землю.
Когда кулички-воробьи целою стаей перелетают с
места на место, полетом резвым, но без всякого шума, то
бывает слышен слабый, короткий и хриповатый, но в то же время необыкновенно мелодический и приятный писк.
Впрочем, в таких
местах они
бывают редко и ненадолго, особенно в пару, где молодая трава, несмотря
на сильную растительность черноземной оренбургской почвы, довольно мала и прятаться в ней птице неудобно.