Неточные совпадения
Дед оглянулся,
увидал меня.
Днем, когда он ушел, я взял хлебный нож и обрезал ухваты четверти на три, но
дед,
увидав мою работу, начал ругаться...
Здесь в нашу глушь не показывались даже местные власти, а сами помещики ограничивались получением оброка да съестных припасов и дичи к Рождеству, а сами и в глаза не
видали своего имения, в котором
дед был полным властелином и, воспитанный волей казачьей, не признавал крепостного права: жили по-казачьи, запросто и без чинов.
— А ты этого не замечай себе, Илюша! — посоветовал
дед, беспокойно мигая глазами. — Ты так гляди, будто не твоё дело. Неправду разбирать — богу принадлежит, не нам! Мы не можем. А он всему меру знает!.. Я вот, видишь, жил-жил, глядел-глядел, — столько неправды видел — сосчитать невозможно! А правды не
видал!.. Восьмой десяток мне пошёл однако… И не может того быть, чтобы за такое большое время не было правды около меня на земле-то… А я не
видал… не знаю её!..
— Она, будто, сплашивает талаканов: «Вы отколь?» — «Мы — делевенские»… ведь они из делевень в голод наползают, опосля пожалов… они еще до пожала из избы бегут, они уж знают, когда пожалу быть. Дед-домовик скажет им: «Беги, лебята», они и — айда! Ты домовика —
видал?
Ничего этого они с
дедом не
видали нигде.
«А вот и матка!» —
Дед указал мне веничком, и я
увидал длинную пчелу с короткими крылышками. Она проползла с другими и скрылась. Потом
дед снял с меня сетку и пошел в избушку. Там он дал мне большой кусок меду, я съел его и обмазал себе щеки и руки. Когда я пришел домой, мать сказала...
— Сто
дедов помри у тебя, будь ты не то что вольный казак, будь ты принцем каким, царем, королем, и тогда за тебя не пойду, — сказала Фленушка. — Не
видать тебе, Петр Степаныч, меня, как ушей своих.
Я говорила правду. Мысль о примирении с
дедом не приходила мне в голову, когда я отправлялась сюда. Жадная до всего таинственного, я стремилась инкогнито
повидать тетку-прорицательницу, и — если удастся — узнать у нее свою судьбу. Но когда я увидела этого седого, как лунь, величественного и гордого старика, в моей душе словно проснулось глубокое родственное чувство к угрюмому и, должно быть, несчастному
деду.
От скуки разговариваю я с
дедом и узнаю от него, что женился он 16 лет, что у него было 18 детей, из которых умерло только трое, что у него живы еще отец и мать; отец и мать — «киржаки», то есть раскольники, не курят и за всю свою жизнь не
видали ни одного города, кроме Ишима, а он,
дед, как молодой человек, позволяет себе побаловаться — курить.
Еще в городе в доме
деда (со стороны матери) припоминаются сцены, где права"вотчинника"заявляли себя, вроде отдачи лакеев в солдаты и арестантские роты, обыкновенно за кражу со взломом; но дикостей крепостного произвола над крестьянами — за целых десять и более лет, особенно у отца моего — я положительно не
видал и не хочу ничего прикрашивать в угоду известной тенденции.