Неточные совпадения
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать,
повисла на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие
на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо
на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим
на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни
ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий
на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
И Афанасию Ивановичу сделалось жалко, что он так пошутил над Пульхерией Ивановной, и он смотрел
на нее, и слеза
повисла на его
реснице.
— Новый надо! — подхватила Катерина, засмеявшись с натуги, тогда как две крупные слезинки
повисли, как алмазы,
на сверкнувших
ресницах. — Знать, веку минутой одной не прожить, да и девичье сердце живуче, не угоняешься в лад! Опознал, старина? Смотри, я в твоей чаре слезинку мою схоронила!
Никто не торопился отвечать. Несколько дам оборотили взоры
на некрасивую девушку, написавшую тему по приказанию своей матери. Бедная девушка заметила это неблагосклонное внимание, и так смутилась, что слезы
повисли на ее
ресницах… Чарский не мог этого вынести, и обратясь к импровизатору, сказал ему
на италиянском языке...
На ресницах у Фендрикова
повисли слезы.
Повисла слеза
на реснице у Марка Данилыча, когда вспомнилась ему женина кончина. Грустно покачал он головою и с легким укором промолвил...
— Она! Как есть она! — вихрем проносилось в голове девочки. И радостная слезинка
повисла на ее
реснице. За ней другая, третья… Выступили и покатились крупные градины их по заалевшемуся от волнения личику. Слезы мешали смотреть… Застилали туманом от Дуни милое зрелище родной сердцу картины… Вот она подняла руку, чтобы смахнуть досадливые слезинки… и вдруг что-то задела локтем неловкая ручонка… Это «что-то» зашаталось, зашумело и с сухим треском поваленного дерева тяжело грохнулось
на пол.
Он думал и имел, по-видимому, не сладкую думу, потому что опущенные книзу веки его глаз, несмотря
на недавнее утреннее омовение их при утреннем туалете, начинали видимо тяжелеть, и, наконец,
на одной
реснице его проступила и
повисла слеза, которую он тщательно заслонил газетным листом от пробегавшей мимо его в ту минуту горничной, и так в этом положении и остался.
Гладких молчал, но две крупные слезы
повисли на его
ресницах. Ему тяжело было выразить согласие, обвиняющее горячо любимую им дочь своего старого друга, а, быть может, он и не находил ее столь виновной, как ее отец, а только неосторожной, но он хорошо знал характер своего друга, знал, что противоречить ему, во время вспышки гнева, все равно, что подливать масла в огонь.