Угроза эта была чином, посвящением, мощными шпорами. Совет Лесовского попал маслом в огонь, и мы, как бы облегчая будущий надзор полиции, надели на себя бархатные береты a la Karl Sand и
повязали на шею одинакие трехцветные шарфы!
Там, в стихах этих, не сказано, в чем, собственно, состоял идеал «рыцаря бедного», но видно, что это был какой-то светлый образ, «образ чистой красоты», и влюбленный рыцарь, вместо шарфа, даже четки себе
повязал на шею.
Адуев, косясь на них, едва отвечал на поклон старика, но, кажется, он ожидал этого посещения. Обыкновенно он ходил на рыбную ловлю очень небрежно одетый; а тут надел новое пальто и кокетливо
повязал на шею голубую косыночку, волосы расправил, даже, кажется, немного позавил и стал походить на идиллического рыбака. Выждав столько времени, сколько требовало приличие, он ушел и сел под дерево.
Неточные совпадения
Длинный парень стаскивал с себя галстух — совершенно истрепавшуюся и засаленную ленту или почти уж тесемку, а миловидный мальчик, вынув из кармана другой, новенький черный галстучек, только что купленный,
повязывал его
на шею длинному парню, который послушно и с ужасно серьезным лицом вытягивал свою
шею, очень длинную, спустив шинель с плеч.
Тот, точно так же как
на лестнице, вытянул перед ней
шею, пока та
повязывала.
Гордей Евстратыч приоделся в свой длиннополый сюртук,
повязал шею атласной косынкой, надел новенькие козловые сапоги «со скрипом» и в этом старинном костюме отправился в гости, хотя у самого кошки скребли
на душе.
—
На платок,
повяжи шею. Платок очень теплый.
Никонов
повязал жёлтую
шею свою новым, чёрным галстуком, и
на смытом лице его явилась скромная важность, точно он получил награду, давно заслуженную им.
Обрился он весьма тщательно и таким же образом вымылся, хлебнул чаю наскоро и приступил к своему главному, окончательному облачению: надел панталоны почти совершенно новые; потом манишку с бронзовыми пуговками, жилетку с весьма яркими и приятными цветочками;
на шею повязал пестрый шелковый галстук и, наконец, натянул вицмундир, тоже новехонький и тщательно вычищенный.
— Больно вот налегке ходит, — ворчала ключница, постилая
на лежанку толстый киргизский войлок. — Ты бы, Марьюшка, когда выходишь
на волю, платок бы, что ли,
на шею-то
повязывала. Долго ль простудить себя? А как с голосу спадешь — что мы тогда без тебя будем делать?
Охая, зевая и крестясь, они быстро спрыгивали с коек, одевались, натягивая поверх теплых шерстяных рубах свои куцые пальтишки,
повязывали шеи гарусными шарфами и, перекидываясь словами, поднимались наверх
на смену товарищам, уже предвкушавшим наслаждение койки.
Некоторые — люди хозяйственные, не пропивавшие жалованья и «заслуги» [«Заслугой» назывались деньги, которые выдавались непьющим матросам
на руки за невыпитые ими казенные чарки, и деньги, которые оставались за несъеденное количество масла или какого-нибудь другого припаса, отпускавшегося по положению.]
на берегу, — надевали собственные щегольские рубахи с передом из голландского полотна, купленные в Копенгагене и Бресте, и, несмотря
на жару,
повязывали шею шелковыми, тоже собственными, платками, пропуская концы их в медные или бронзовые кольца.
Только что вышли гости, показался в передней Василий Фадеев. Разрядился он в длиннополую сибирку тонкого синего сукна, с мелкими борами назади,
на шею повязал красный шелковый платок с голубыми разводами, вздел зеленые замшевые перчатки, в одной руке пуховую шляпу держит, в другой «лепортицу». Ровно гусь, вытянул он из двери длинную
шею свою, зорко, но робко поглядывая
на хозяина, пока Марко Данилыч не сказал ему...