Неточные совпадения
В Сенат
подам, министрам,
государю.
Другая записка была от бывшего товарища Нехлюдова, флигель-адъютанта Богатырева, которого Нехлюдов просил лично передать приготовленное им прошение от имени сектантов
государю. Богатырев своим крупным, решительным почерком писал, что прошение он, как обещал,
подаст прямо в руки
государю, но что ему пришла мысль: не лучше ли Нехлюдову прежде съездить к тому лицу, от которого зависит это дело, и попросить его.
Долго терпел народ; наконец какой-то тобольский мещанин решился довести до сведения
государя о положении дел. Боясь обыкновенного пути, он отправился на Кяхту и оттуда пробрался с караваном чаев через сибирскую границу. Он нашел случай в Царском Селе
подать Александру свою просьбу, умоляя его прочесть ее. Александр был удивлен, поражен страшными вещами, прочтенными им. Он позвал мещанина и, долго говоря с ним, убедился в печальной истине его доноса. Огорченный и несколько смущенный, он сказал ему...
Этого они не
подали, потому что футляр, говорят, будто казенный, а у них насчет казенного строго, хоть и для
государя — нельзя жертвовать.
Подали мелкоскоп, и
государь увидел, что возле блохи действительно на подносе ключик лежит.
Думал он так: чтобы этим
государя занять, и тогда, если
государь сам вспомнит и заговорит про блоху, надо
подать и ответствовать, а если не заговорит, то промолчать; шкатулку кабинетному камердинеру велеть спрятать, а тульского левшу в крепостной каземат без сроку посадить, чтобы посидел там до времени, если понадобится.
Платов ничего
государю не ответил, только свой грабоватый нос в лохматую бурку спустил, а пришел в свою квартиру, велел денщику
подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки [Кизлярка — виноградная водка из города Кизляра. (Прим. автора.)], дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было.
Государь вдруг и удивился, что ему
подают пустой поднос.
На другой день поехали
государь с Платовым в кунсткамеры. Больше
государь никого из русских с собою не взял, потому что карету им
подали двухсестную.
— Нет, не был! Со всеми с ними дружен был, а тут как-то перед самым их заговором, на счастье свое, перессорился с ними! Когда
государю подали список всех этих злодеев, первое слово его было: «А Коптин — тут, в числе их?» — «Нет», — говорят. — «Ну, говорит, слава богу!» Любил, знаешь, его, дорожил им. Вскоре после того в флигель-адъютанты было предложено ему — отказался: «Я, говорит, желаю служить отечеству, а не на паркете!» Его и послали на Кавказ: на, служи там отечеству!
Очень жалею, милостивый
государь, что я ошиблась насчет вашей сестры и
подала ей на бедность, когда она так богата.
Тогда сокольничий
подал царю богатую рукавицу, всю испещренную золотыми притчами, и, приняв кречета от подсокольничего, посадил его
государю на руку.
— От
государя? Он тебе сказал — от
государя? Настежь ворота!
Подайте золотое блюдо с хлебом-солью! Вся дворня чтобы шла навстречу посланным
государя!
Все люди равны, и
государь тот же человек, как и мы; зачем мы будем ему
подати платить, зачем я буду подвергать свою жизнь опасности, чтобы убить на войне человека, мне не сделавшего никакого зла?
Бояре и сановники нижегородские! последуйте примеру граждан московских, целуйте крест королевичу Владиславу, не восставайте друг против друга, покоритесь избранному царствующим градом законному
государю нашему — и, именем Владислава, Гонсевский обещает вам милость царскую, всякую льготу, убавку
податей и торговлю свободную.
Шли к царю они, — дескать,
государь, отец, убавь начальства, невозможно нам жить при таком множестве начальников, и
податей не хватает на жалованье им, и волю они взяли над нами без края, что пожелают, то и дерут.
Молодая девушка должна повиноваться воле родителей, а посмотрим, что скажет старый Гаврила Ржевский, когда я сам буду твоим сватом?» При сих словах
государь велел
подавать сани и оставил Ибрагима, погруженного в глубокие размышления.
Хозяин бросился к величавому дворецкому, выхватил из рук у него поднос, сам наполнил золотую чарочку, и
подал ее с поклоном
государю.
— Что вы, милостивый
государь, — продолжал он отрывисто, — не знаете порядка? куда вы зашли? не знаете, как водятся дела? Об этом вы бы должны были прежде
подать просьбу в канцелярию; она пошла бы к столоначальнику, к начальнику отделения, потом передана была бы секретарю, а секретарь доставил бы ее уже мне…
—
Государю совсем не вовремя, перед самым его отъездом на развод,
подали печальное известие.
Когда
государю было доложено, что Брянчанинов и Чихачев
подали прошения об отставке, император разгневался и сказал: «Это вздор!» — и их не выпустили.
Здравствуйте, милостивый
государь! (Протягивает Бальзаминову руку, тот робко
подает свою.) Служить изволите? (Садится.)
Оказывалось, что будущее принадлежит новым началам. Уступая давлению этих начал, великий
государь издал циркуляр, в котором написано: «Быть по тому и быть по сему», что значит: кого успеют слуги антихриста заманить, — заманивай. Над теми он властен, на тех
подати налагай и душами владей. А кто не обязался, кто в истинном прав-законе стоит крепко, того никто не смеет приневолить.
— Ладно, ладно! А вы нам, милостивый
государь, извольте все-таки отчеты представить! — завопило на Полоярова все общество, вконец уже оскорбленное последней выходкой. — Вы нам отчеты
подайте, а если через два дня у нас не будет отчетов, так мы их у вас гласно, печатным образом потребуем! В газетах отшлепаем-с! И посмотрим, какие тогда-то вот письма к вам станет Герцен писать!
Он увидел, что владыке
подали чашу и он собирается ударить челом
государю на отложение гнева царского.
— Приезжай нынче вечером… —
подал ему
государь руку.
— А вот сейчас объясним тебе, надежа-государь! Князь Василий Алексеевич!
подайте его величеству бумаги, которые вам поручено отдать от бывшего генерал-кригскомиссара.
— Возьми, говорю! — сказал с твердостью человеколюбивый
государь, скинув с себя епанчу и
подавая ее Меншикову. — Что до нас, мы скоро, с Божьею помощью, обсушимся и отогреемся.
Государь прибыл в коляске, в сопровождении графа Орлова. Вслед за ним в экипажах ехала свита. Николай Иванович
подал ему рапорт, в котором, по установившемуся обычаю, убитые офицеры, до исключения из списков, показаны были в командировке.
Депутаты
подали записки Богоявленского и Яцковского.
Государь прочел.
Жена Игнатьева
подала жалобу
государю.
— Да, ваша светлость, я славно прокатился и в Персию и в Немиров, — подхватил с досадою Волынской, — и никто, конечно, не осмелится сказать, чтобы я исполнил свое дело кучерски, а не как министр Российской империи. Впрочем, русские бояре-невыходцы — просто веселятся и так же делают государственные дела: сам Петр Великий
подавал нам тому пример. Может статься, и его простота удивила бы выскочку в
государи, если б они могли когда быть!
— C'est fini, Monseigneur, courage maintenant, donnez l'exemple! [Все кончено,
государь, мужайтесь теперь,
подавайте пример!] — сказал граф и повел его под руку.
Среди членов «Северного союза благоденствия» произошел раскол. Зарудин, Кудрин и фон Зееман, как более благоразумные, заявили себя противниками всяких насильственных мер и подпольных действий, а первый даже
подал мысль явиться к
государю, изложить выработанные планы и просить инициативы их осуществления с высоты трона.
Они
подали друг другу руки и рядом вошли в павильон. Беседа их длилась около двух часов. Свиты обоих
государей остались на плоту и знакомились, пока не были призваны
государями и отрекомендованы.
—
Подай, Господи, великому
государю многие лета здравия и благоденствия, — почти хором сказали все присутствующие, кроме князя Воротынского.
Тотчас же пришел к господину Антону посол московитский,
подал ему руку и говорил очень, очень ласково: и что
государь его будет весьма рад молодому нашему господину, и что будет содержать его в великой чести, милости и богатстве.
«Нет, нельзя мне самому ему
подать прошение, это слишком смело!» Несмотря на то, он всё так же отчаянно пробивался вперед, и из-за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию;
государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам, и так был придавлен, что вдруг в глазах его всё помутилось, и он потерял сознание.
— Помощь дается токмо от Бога, — сказал он, — но ту меру помощи, которую во власти
подать наш орден, он
подаст вам,
государь мой.
Пойду и
подам сам письмо
государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого».
Их несколько раз секли кнутом, гоняли сквозь строй, но они не сдавались и говорили одно: «Все люди равны,
государь такой же человек, как и мы; не будем повиноваться, не будем платить
податей, а главное, не будем убивать на войне людей братьев.
Всё это по 50-тилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и в раз, в ту минуту как
государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись,
подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
«Скасками» назывались в России сообщения, которые «бывалые» люди, по возвращении из своих удалых прогулок,
подавали своим милостивцам или правителям, а иногда и самим
государям.
Но попы и московские дьяки издавна славились своею искательностью, а есть еще народ, община, т. е. прихожане церкви Всемилостивого Спаса в Наливках. Тут свой толк и свой независимый разум. Они и сказались, только престранно: прихожане Спаса в Наливках в числе 42 «персон»
подали от себя на высочайшее имя прошение, в котором молили: «повели, всемилостивый
государь, нашему приходскому попу Кирилле Федорову при оной нашей церкви служить по-прежнему, понеже он нам, приходским людям и вкладчикам, всем удобен».
Рапп отвечал, что он передал приказанья
государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел
подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
Заметив это,
государь велел
подать себе тарелку с бисквитами и стал кидать бисквиты с балкона.
— Видно плетью обуха не перешибешь, — сказал он, отходя от окна и
подавая Ростову большой конверт. — Это была просьба на имя
государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.