Неточные совпадения
Была теплая лунная ночь, когда
к градоначальническому
дому подвезли кибитку.
Адвокат сказал кучеру куда ехать, и добрые лошади скоро
подвезли Нехлюдова
к дому, занимаемому бароном. Барон был
дома. В первой комнате был молодой чиновник в вицмундире, с чрезвычайно длинной шеей и выпуклым кадыком и необыкновенно легкой походкой, и две дамы.
Унтер-офицер
подвел Нехлюдова по доске
к крыльцу меньшего из
домов.
А что
к Фирсанову попало — пиши пропало! Фирсанов давал деньги под большие, хорошие
дома — и так
подведет, что уж
дом обязательно очутится за ним. Много барских особняков и доходных
домов сделалось его добычей. В то время, когда А. П. Чехова держал за пуговицу Сергиенко, «Сандуны» были еще только в залоге у Фирсанова, а через год перешли
к нему…
Доктор был неприятно удивлен, когда Прасковья Ивановна
подвезла его
к малыгинскому
дому. Он хотел даже улизнуть с подъезда, но было уже поздно.
Мыльников действительно отправился от Зыковых прямо
к Карачунскому. Его
подвез до господского
дома Кожин, который остался у ворот дожидаться, чем кончится все дело.
«Пишу
к вам почти дневник свой. Жандарм меня прямо
подвез к губернаторскому
дому и сдал сидевшему в приемной адъютанту под расписку; тот сейчас же донес обо мне губернатору, и меня ввели
к нему в кабинет. Здесь я увидел стоящего на ногах довольно высокого генерала в очках и с подстриженными усами. Я всегда терпеть не мог подстриженных усов, и почему-то мне кажется, что это делают только люди весьма злые и необразованные.
«Это звери, а не люди!» — проговорил он, садясь на дрожки, и решился было не знакомиться ни с кем более из чиновников; но, рассудив, что для парадного визита
к генеральше было еще довольно рано, и увидев на ближайшем
доме почтовую вывеску, велел
подвезти себя
к выходившему на улицу крылечку.
— Князь здесь, — проговорил, наконец, прапорщик,
подведя ее
к двери со стеклами. — Желаю вам воспользоваться приятным свиданием, а себя поручаю вашему высокому вниманию, — заключил он и, отворив дверь, пустил туда даму, а сам отправился в караульню, чтоб помечтать там на свободе, как он будет принят в такой хороший
дом.
Я взял купца за руку,
подвел его
к вывешенному объявлению и показал красную строку. «Выставка вполне закончена». Выругал купец газетчиков и уверовал. Так и
дома скажет. А таких купцов тысячи. Другие, оказывается, и совсем не были на выставке, а ругательски ругаются со слов газет и из желания хоть как-нибудь да поругать начальство, блеснуть перед слушателем смелостью и полиберальничать…
Извозчики
подвезли их прямо
к большой избе в четыре окна и с жилыми пристройками на дворе. Проснувшийся Степан Трофимович поспешил войти и прямо прошел во вторую, самую просторную и лучшую комнату
дома. Заспанное лицо его приняло самое хлопотливое выражение. Он тотчас же объяснил хозяйке, высокой и плотной бабе, лет сорока, очень черноволосой и чуть не с усами, что требует для себя всю комнату «и чтобы комнату затворить и никого более сюда не впускать, parce que nous avons а parler».
Дело происходило будто бы так: когда предводительша
подвезла Лизу и Маврикия Николаевича, с «чтения»,
к дому Лизиной матери (всё больной ногами), то недалеко от подъезда, шагах в двадцати пяти, в сторонке, ожидала чья-то карета.
Спустившиеся над городом сумерки осветили на улице, ведущей от
дома акцизницы
к дому исправника, удалую тройку, которая была совсем в другом роде, чем та, что
подвозила сюда утром плодомасовских карликов.
Воспоминания эти, должно быть, были слишком тяжелы и многознаменательны для князя, так что он не заметил даже, как кучер
подвез его
к крыльцу
дома и остановил лошадей.
В последнем случае сидевший на козлах маленький и худощавый в синем фраке с медными пуговицами Константин Гаврилович Лыков (Впоследствии я слыхал, что эти Лыковы происходили от князей Лыковых). никогда не
подвозил свою дебелую супругу Веру Алексеевну
к крыльцу
дома, а сдавал лошадь у ворот конного завода конюхам.
Ладно… поехали…
подвез он меня
к большущему
дому… извозчика разделали… «Иди, говорит, за мной», и ввел на самый верхний этаж, отворил двери, вошли: вижу, комната хорошая, хоть бы у господ такая. Вдруг из-за перегородки выскакивает мамзелька в платье, ловкая такая, собой красивая, и прямо чмок дядю в лоб. «Ах ты, суконное рыло! — подумал я. — Какое ему счастье выходит!» Поцеловавшись с моим благоприятелем, и мне ножкой шаркнула…
Освободясь от полицейского, майор сделал знак Александре Ивановне, чтоб она крепче держала его больную жену, а сам тихо и осторожно
подвел лошадь
к воротам своего
дома, который действительно был всего в двадцати шагах от места свалки.
— Может, так и случится! — крикнул Теркин, в хвосте пассажиров поднялся по крутым мосткам на набережную и велел
подвезти себя
к большому
дому, где телеграф.
На перекрестке у Сретенских ворот низменный двухэтажный
дом загнулся на бульвар. Вдоль бокового фасада, наискось от тротуара, выстроился ряд лихачей.
К боковому подъезду и
подвез их извозчик.
Другой мир, мир создания идеалов вместе с подругами, развернулся перед девочкой, и хотя Капитолина Андреевна, ввиду того, что «благодетель» попав в руки одной «пройдохи-танцовщицы», стал менее горячо относиться
к приготовляемому ему лакомому куску, и не дала Вере Семеновне кончить курс, но «иной мир» уже возымел свое действие на душу молодой девушки, и обломать ее на свой образец и
подвести под своеобразные рамки ее
дома для Каоитолины Андреевны представлялось довольно затруднительно, особенно потому, что она не догадывалась о причине упорства и начала выбивать «дурь» из головы девчонки строгостью и своим авторитетом матери.
Всесторонние познания в новом учителе были открыты князем при следующих обстоятельствах. Во время прогулок их вдвоем, князь давал ему объяснения, каким образом он
подводил на
дом лепные карнизы, как выводил и выращивал те или другие редкие растения, чем лечил борзых и гончих. Забывая на старости лет о данных им уже объяснениях, которые Николай Леопольдович твердо старался завомнить, князь возвращался снова
к тому же предмету.
Собирался ли он жениться: выстраивали на дворе спальню и девичью, первую только с тремя стенами, придвигали их
к одной стороне
дома,
подводили под них фундамент, нахлобучивали их крышею, огромными, железными связями скрепляли все с главным зданием, которое можно было назвать родоначальным; наконец вырубали, где нужно, двери и закладывали окна.
— Позвольте вам противоречить, — перебил Волынской, — одного из них я
подвез только
к Летнему дворцу, именно сюда в
дом…
Их
подвели к крыльцу и по одному стали вводить в
дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галлерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
От
дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и
подвели к огороду, на котором стоял столб.
Четыре дня тому назад у того же
дома,
к которому
подвели Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустана. Наполеон принимал Балашева в том самом
доме в Вильне, из которого отправлял его Александр.