Неточные совпадения
— Нет, не видал, — отвечал Вронский и, не оглянувшись даже на беседку, в которой ему указывали на Каренину,
подошел к своей
лошади.
Он
подошел к своему кучеру, задремавшему на козлах в косой уже тени густой липы, полюбовался переливающимися столбами толкачиков-мошек, вившихся над плотными
лошадьми и, разбудив кучера, вскочил в коляску и велел ехать
к Брянскому.
Государь, и весь двор, и толпы народа — все смотрели на них, — на него и на шедшего на
лошадь дистанции впереди Махотина, когда они
подходили к чорту (так назывался глухой барьер).
Он хотел
подойти к своей
лошади, но его опять задержал знакомый.
Дарья Александровна
подошла к остановившемуся шарабану и холодно поздоровалась с княжной Варварой. Свияжский был тоже знакомый. Он спросил, как поживает его чудак-приятель с молодою женой, и, осмотрев беглым взглядом непаристых
лошадей и с заплатанными крыльями коляску, предложил дамам ехать в шарабане.
Чувствуя, что он вместе с другими скачущими составляет центр, на который устремлены все глаза, Вронский в напряженном состоянии, в котором он обыкновенно делался медлителен и спокоен в движениях,
подошел к своей
лошади.
Лошади были уже заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и лакей уже два раза
подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся.
К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я
подошел к нему.
Аркадий приказал ямщику остановить расскакавшихся
лошадей, выпрыгнул из экипажа и
подошел к ней.
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и
подошел к ямщику, отпрягавшему
лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Аркадий первый вышел на крыльцо; он взобрался в ситниковскую коляску. Его почтительно подсаживал дворецкий, а он бы с удовольствием его побил или расплакался. Базаров поместился в тарантасе. Добравшись до Хохловских выселков, Аркадий подождал, пока Федот, содержатель постоялого двора, запряг
лошадей, и,
подойдя к тарантасу, с прежнею улыбкой сказал Базарову...
Урядник
подошел к большому колоколу, похлопал его ладонью, как хлопают
лошадь, снял фуражку, другой ладонью прикрыл глаза и тоже стал смотреть вверх.
На перекладине станка для ковки
лошадей сидел возница; обняв стойку, болтая ногами, он что-то рассказывал кузнецу. Печник
подошел к нему и скомандовал...
К Самгину
подошли двое: печник, коренастый, с каменным лицом, и черный человек, похожий на цыгана. Печник смотрел таким тяжелым, отталкивающим взглядом, что Самгин невольно подался назад и встал за бричку. Возница и черный человек, взяв
лошадей под уздцы, повели их куда-то в сторону, мужичонка подскочил
к Самгину, подсучивая разорванный рукав рубахи, мотаясь, как волчок, который уже устал вертеться.
Сразу стало тише, люди как будто испугались, замерли на минуту, глядя на
лошадей и Самгина, потом осторожно начали
подходить к нему.
Роща редела, отступая от дороги в поле, спускаясь в овраг; вдали, на холме, стало видно мельницу, растопырив крылья, она как бы преграждала путь. Самгин остановился, поджидая
лошадей, прислушиваясь
к шелесту веток под толчками сыроватого ветра, в шелест вливалось пение жаворонка. Когда
лошади подошли, Клим увидал, что грязное колесо лежит в бричке на его чемодане.
Четверть часа спустя Федя с фонарем проводил меня в сарай. Я бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй ночи, дверь заскрипела и захлопнулась. Я довольно долго не мог заснуть. Корова
подошла к двери, шумно дохнула раза два, собака с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая;
лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать… я, наконец, задремал.
Он
подошел к голове
лошади, взял ее за узду и сдернул с места.
Через час мы
подошли к биваку.
Лошади, испуганные нашим приближением, шарахнулись в сторону и начали храпеть. Около огня засуетились люди. 2 казака вышли нам навстречу.
Через несколько минут мы
подошли к реке и на другом ее берегу увидели Кокшаровку. Старообрядцы подали нам лодки и перевезли на них седла и вьюки. Понукать
лошадей не приходилось. Умные животные отлично понимали, что на той стороне их ждет обильный корм. Они сами вошли в воду и переплыли на другую сторону реки.
Не найдя корма в лесу,
лошади подошли к биваку и, опустив головы, погрузились в дремоту.
В 5 часов мы
подошли к зверовой фанзе. Около нее я увидел своих людей.
Лошади уже были расседланы и пущены на волю. В фанзе, кроме стрелков, находился еще какой-то китаец. Узнав, что мы с Дерсу еще не проходили, они решили, что мы остались позади, и остановились, чтобы обождать. У китайцев было много кабарожьего мяса и рыбы, пойманной заездками.
К трем часам дня отряд наш стал
подходить к реке Уссури. Опытный глаз сразу заметил бы, что это первый поход.
Лошади сильно растянулись, с них то и дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это в порядке вещей. С каждым днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека в отдельности.
После отдыха отряд наш снова тронулся в путь. На этот раз мы попали в бурелом и потому подвигались очень медленно.
К 4 часам мы
подошли к какой-то вершине. Оставив людей и
лошадей на месте, я сам пошел наверх, чтобы еще раз осмотреться.
«Иваны», являясь с награбленным имуществом, с огромными узлами, а иногда с возом разного скарба на отбитой у проезжего
лошади, дожидались утра и тащили добычу в лавочки Старой и Новой площади, открывавшиеся с рассветом. Ночью
к этим лавочкам
подойти было нельзя, так как они охранялись огромными цепными собаками. И целые возы пропадали бесследно в этих лавочках, пристроенных
к стене, где имелись такие тайники, которых в темных подвалах и отыскать было нельзя.
В тот день, когда произошла история с дыркой, он
подошел ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою
лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я зашел
к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
Старики уселись и поехали. Михей Зотыч продолжал ворчать, а старец Анфим только встряхивал головой и вздыхал. Когда поезд углевозов скрылся из виду, он остановил
лошадь, слез с облучка,
подошел к Михею Зотычу, наклонился
к его уху и шепотом заговорил...
Макар, не торопясь, слез с
лошади, снял шапку и
подошел к отцу.
— Повертка
к Чистому болоту выпала, — объяснил он, нерешительно
подходя к саням. — Ночью-то, пожалуй, болото и не переехать… которые окна еще не застыли, так в них попасть можно. Тут сейчас будет старый курень Бастрык, а на нем есть избушка, — в ней, видно, и заночуем. Тоже и
лошадь затомилась: троих везет…
Подошли мы таким манером часов в пять утра
к селенью, выстроились там солдаты в ширингу; мне велели стать в стороне и
лошадей отпрячь; чтобы, знаете, они не испугались, как стрелять будут; только вдруг это и видим: от селенья-то идет громада народу… икону, знаете, свою несут перед собой… с кольями, с вилами и с ружьями многие!..
Свежий и выспавшийся, я надел фрак со всеми регалиями, как надо было по обязанностям официального корреспондента, и в 10 часов утра пошел в редакцию.
Подхожу к Тверской части и вижу брандмейстера, отдающего приказание пожарным, выехавшим на площадь на трех фурах, запряженных парами прекрасных желтопегих
лошадей. Брандмейстер обращается ко мне...
Она соскочила с
лошади, бросила повод своему спутнику, оставшемуся по ее приказанию на коне, и
подошла к образу именно в то время, когда брошена была копейка.
Весьма естественно, что, при таком воззрении Людмилы, Ченцов, ловкий, отважный, бывший гусарский офицер, превосходный верховой ездок на самых рьяных и злых
лошадях, почти вполне
подошел к ее идеалу; а за этими качествами, какой он собственно был человек, Людмила нисколько не думала; да если бы и думать стала, так не много бы поняла.
Это был чеченец Гамзало. Гамзало
подошел к бурке, взял лежавшую на ней в чехле винтовку и молча пошел на край поляны,
к тому месту, из которого подъехал Хаджи-Мурат. Элдар, слезши с
лошади, взял
лошадь Хаджи-Мурата и, высоко подтянув обеим головы, привязал их
к деревьям, потом, так же как Гамзало, с винтовкой за плечами стал на другой край поляны. Костер был потушен, и лес не казался уже таким черным, как прежде, и на небе хотя и слабо, но светились звезды.
Хорунжий был бледен и путался. Лукашка слез с
лошади, кинул ее казаку и пошел
к Гурке. Оленин, сделав то же самое и согнувшись, пошел за ним. Только что они
подошли к стрелявшему казаку, как две пули просвистели над ними. Лукашка, смеясь, оглянулся на Оленина и пригнулся.
— Ну, тогда пусть Вуколу достается наша жилка, — с сдержанной обидой в голосе заговорил Гордей Евстратыч, начиная ходить по своей горнице неровными шагами. — Ему небось ничего не страшно… Все слопает. Вон
лошадь у него какая: зверина, а не
лошадь. Ну, ему и наша жилка
к рукам
подойдет.
Все казаки взъехали на двор, а Кирша, не приказав им разнуздывать
лошадей, остался у ворот, чтоб посмотреть на проезжих, которых передовой, поравнявшись с постоялым двором, слез с
лошади и,
подойдя к Кирше, сказал...
Провожатые слезли с
лошадей; Юрий и Алексей сделали то же и
подошли вслед за ними
к двум большим липам, под которыми сидел на скамье человек лет тридцати, с курчавой черной бородою и распущенными по плечам волосами.
Сказав сии слова, оба боярина, в которых читатели, вероятно, узнали уже Лесуту-Храпунова и Замятню-Опалева, слезли с коней и пошли в избу. Краснощекий толстяк спустился также с своей
лошади, и когда
подошел к воротам, то Кирша, заступя ему дорогу, сказал, улыбаясь...
Медведев(
подходя к Бубнову). Правильно, участок у меня невелик… хоть хуже всякого большого… Сейчас, перед тем как с дежурства смениться, сапожника Алешку в часть отвез… Лег, понимаешь, среди улицы, играет на гармонии и орет: ничего не хочу, ничего не желаю!
Лошади тут ездят и вообще — движение… могут раздавить колесами и прочее… Буйный парнишка… Ну, сейчас я его и… представил. Очень любит беспорядок…
— Да как придется, — вмешался Илюшка, который в это время, привязав
лошадей под навес,
подошел к отцу. — Кадминские ребята на восьми тройках в Ромен ездили, так, говорят, прокормились, да десятка по три на тройку домой привезли; а то и в Одест, говорят, кормы дешевые.
Он постоял на улице, посмотрел, цел ли пятак в кармане,
подошел к соседним воротам и долго прислушивался. Было тихо, только слышалось фырканье
лошадей и изредка удар копыт о полозья саней.
— Ну что, Миронов, — спросил офицер,
подойдя к казаку, который спрыгнул с
лошади. — Неприятель точно потянулся по Калужской дороге?
— Так его бы посадили в сумасшедший дом, разумеется! Но тише: он слезает с
лошади; вот и граф
к нему
подошел… Подойдемте и мы поближе. Наш генерал не дипломат и любит вслух разговаривать с неприятелем.
Широкоплечий вахмистр принял
лошадь Зарецкого, который, пройдя шагов сто вперед,
подошел к батарее. Канонеры, раздувая свои фитили, стояли в готовности подле пушек, а командующий орудиями артиллерийской поручик и человека три пехотных офицеров толпились вокруг зарядного ящика, из которого высокий фейерверкер вынимал манерку с водкою, сыр и несколько хлебов.
Свободно вздохнула Александра Павловна, очутившись на свежем воздухе. Она раскрыла зонтик и хотела было идти домой, как вдруг из-за угла избушки выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати, в старом пальто из серой коломянки и такой же фуражке. Увидев Александру Павловну, он тотчас остановил
лошадь и обернулся
к ней лицом. Широкое, без румянца, с небольшими бледно-серыми глазками и белесоватыми усами, оно
подходило под цвет его одежды.
Весь этот день
лошади почтительно обращались с Холстомером. Но обращение Нестера было так же грубо. Чалый жеребеночек мужика, уже
подходя к табуну, заржал, и бурая кобылка опять кокетничала.
Возвращаясь домой в следующий вечер, табун наткнулся на хозяина с гостем. Жулдыба,
подходя к дому, покосилась на две мужские фигуры: один был молодой хозяин в соломенной шляпе, другой высокий, толстый, обрюзгший военный. Старуха покосилась на людей и, прижав, прошла подле него; остальные — молодежь — переполошились, замялись, особенно когда хозяин с гостем нарочно вошли в середину
лошадей, что-то показывая друг другу и разговаривая.
Она слезла и
подошла к окну; отворила его: ночной ветер пахнул ей на открытую потную грудь, и она, с досадой высунув голову на улицу, повторила свои вопросы; в самом деле, буланая
лошадь в хомуте и шлее стояла у ворот и возле нее человек, незнакомый ей, но с виду не старый и не крестьянин.
Костик закурил трубочку и велел Вуколу выводить за ворота
лошадь. Когда Вукол вышел за двери, Костик встал и,
подойдя к кузнечихиной постели, одернул с Насти одеяло и крикнул: «Вставай!»
Когда грабители, остановив
лошадь,
подошли к нему, он, встав с дрожек, схватил первых подошедших и засунул одного себе под мышку, а другого в колени. Когда два остальных подоспели на выручку товарищей, он схватил и этих за волосы и, щелкнув голова об голову, бросил на землю. То же самое повторил он с защемленными в коленях и под мышкой. Затем преспокойно сел на дрожки и продолжал путь.