На все упреки и обвинения он спокойно и даже с улыбкою отвечал, что «ему так следовало поступить, что стыдно русской барышне
подписывать свое имя по-французски и тем заставлять других подписывать так же, что это срам и позор, что он очень рад, если Марья Ардальоновна плачет: пускай чувствует наказание за вину, пускай исправится…» и проч., а затем ушел в кабинет, занялся славянским корнесловием и скоро забыл Турсукову, альбом и раздраженную свою супругу.
Весь наружный фасад был, кроме того, украшен статуями и барельефами, вышедшими из рук заезжих иностранных художников прошедших времен, забывших
подписать свои имена на оставленных бессмертных произведениях.
Неточные совпадения
Обломов стал было делать возражения, но Штольц почти насильно увез его к себе, написал доверенность на
свое имя, заставил Обломова
подписать и объявил ему, что он берет Обломовку на аренду до тех пор, пока Обломов сам приедет в деревню и привыкнет к хозяйству.
Он отпер дубовую шкатулку, или шкаф, нечто вроде письменного бюро, достал бумаги, перо, чернильницу и написал, не без труда (потому что лет уже десять
подписывал только
свое имя), тяжелым старинным почерком: «Любезный сын наш Алексей!
Он заготовил в уездном городе на
имя одного из
своих достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался в подвал к
своей жене и уговаривал
подписать доверенность; просил прощенья, что в горячности так строго с нею обошелся; обещался, в случае ее согласия, никогда не появляться ей на глаза и божился, что оставит духовную, в которой, после
своей смерти, откажет ей всё имение.
Больше я не написал ни одного слова. Мыслей было много в голове, но все они расплывались и не укладывались в строки. Не окончив письма, я
подписал свое звание,
имя и фамилию и пошел в кабинет. Было темно. Я нащупал стол и положил письмо. Должно быть, в потемках я натыкался на мебель и производил шум.
Любослов сделал несколько мелких замечаний на эти стихотворения, Богданович под строками поместил «возражения сочинителя» и
подписал их
своим именем.
При жизни
своей (он умер в 1848 г.) он не пользовался обширной известностью в читающей публике, потому что почти никогда не
подписывал под статьями
своего имени.
Читать сама выучилась и
имя свое умела
подписывать.
Нам показалось досадно, и мы навели дядю на то, чтоб он стал рассматривать альбом; а чтоб он не проглядел подписей, я указал ему
имя известного русского живописца, подписанное по-французски, и сказал Казначееву вполголоса, но так, чтоб дядя слышал: «Какой позор! русский художник рисует для русской девушки и не смеет или стыдится
подписать свою фамилию русскими буквами, да и как исковеркал бедное
свое имя!» Казначеев отвечал мне в том же тоне, и дядя воспламенился гневом: начал бранить Турсукову, рисовальщиков, общество и пробормотал: «Жаль, что нет чернильницы и пера; я переправил бы их
имена по-русски».
Подписывая донос
своим именем, я, конечно, не имел бы ни малейшей надобности изменять
свой почерк.
— Нет, просто, просто… Никакого бесславия не надо; он приедет и привезет мой документ, а ты возьми его. Ларочка, возьми! Ради господа бога, ради покойного отца и мамы, возьми! А я, вот тебе крест, если я после этого хоть когда-нибудь
подпишу на бумаге
свое имя!
Да и Грибоедов нисколько не церемонился
подписывать под вымышленными
именами имена своих знакомых.
Тот встал, отер слезы, и взяв поданное ему судебным следователем перо, дрожащей рукой
подписал свое звание,
имя, отчество и фамилию.
— Я нижеименованный отец такой-то дочери занял у единородной
своей Кати 103 рубля 65 копеек — понимаете, тут будут и петербургские деньги — на бессрочное время; буде чего не заплачу, то вольна она, вышереченная Катя, требовать от меня сверх законных поцелуев, выдаваемых ей каждый день, столько, сколько она пожелает. Теперь
подписывайте. — И Александр Иваныч, усмехаясь, взял перо и
подписал рукой, еще нетвердой,
свое имя и фамилию.