Холодная вода освежила его, он утерся и, не сказав ни слова, не поблагодарив даже свою сестру милосердия, схватил шапку,
подхватил на плечо шубу, поданную ему Пселдонимовой, и через коридор, через кухню, в которой уже мяукала кошка и где кухарка, приподнявшись на своей подстилке, с жадным любопытством посмотрела ему вслед, выбежал на двор, на улицу и бросился и проезжавшему извозчику.
Неточные совпадения
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь. Баба вскинула
на воз грабли и бодрым шагом, размахивая руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав
на дорогу, вступил в обоз с другими возами. Бабы с граблями
на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз,
подхватили опять с начала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов.
Мисси сердито нахмурилась, пожала
плечами и обратилась к элегантному офицеру, который
подхватил у нее из рук порожнюю чашку и, цепляя саблей за кресла, мужественно перенес ее
на другой стол.
Подхватив их тотчас же
на плечи, мужики торжественно понесли находку к капитану, с криком торжества, с песнями, с «гвалтом и тумультом»…
Солнце еще не село, когда помочане веселою гурьбой тронулись с покоса. Это было целое войско, а закинутые
на плечи косы блестели, как штыки. Кто-то затянул песню, кто-то
подхватил, и она полилась, как река, выступившая в половодье из своих берегов. Суслонцы всегда возвращались с помочей с песнями, — так уж велось исстари.
И пришли ко дьяку в ночу беси:
— Тебе, дьяк, не угодно здеся?
Так пойдем-ко ты с нами во ад, —
Хорошо там уголья горят! —
Не поспел умный дьяк надеть шапки,
Подхватили его беси в свои лапки,
Тащат, щекотят, воют,
На плечи сели ему двое,
Сунули его в адское пламя:
— Ладно ли, Евстигнеюшка, с нами? —
Жарится дьяк, озирается,
Руками в бока подпирается,
Губы у него спесиво надуты,
— А — угарно, говорит, у вас в аду-то!
— А ну вас, когда так! —
подхватил Захар, махнув рукою и опуская ее потом
на плечо Гришки, который казался совершенно бесчувственным ко всему, что происходило вокруг. — Пей, душа! Али боишься, нечем будет завтра опохмелиться?.. Небось деньги еще есть! Не горюй!.. Что было, то давно сплыло! Думай не думай — не воротишь… Да и думать-то не о чем… стало, все единственно… веселись, значит!.. Пей!.. Ну!.. — заключил Захар, придвигая штоф к приятелю.
— Видно,
на плечах у великанов и младенцы дальше их видят! —
подхватил тот с явною целью посердить Елпидифора Мартыныча.
Подхватил опять
на плечи, попер. Прошел он так с версту. Все лес идет и не видать выхода. А туман уж расходиться стал, и как будто тучки заходить стали, не видать уж звезд. Измучился Жилин.
По лицу доктора лились целые потоки пота. Наконец, он изловчился,
подхватил Оню и при общем смехе посадил ее к себе
на плечо.
Директор опять
подхватил Палтусова под правое
плечо. Палтусов улыбался и думал в эту минуту в ответ
на то, что ему говорил круглый человечек. Он почти всегда думал о себе, потому тихая усмешка так часто и всплывала
на его лице.
Он нагнулся,
подхватил его под живот, но задние так наперли
на него, что он чуть не упал, выпустил из рук мальчика, но тотчас же, напрягши все силы, опять
подхватил его и вскинул себе
на плечо.
«Сени новые мои…»,
подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря
на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая
плечами и угрожая кому-то ложками.