Неточные совпадения
Он напоминал мне старые наши провинциальные нравы: одного из тех
гостей, которые заберутся с утра, сидят до
позднего вечера и от которого не знают, как освободиться.
И как только мы очутились одни, окруженные деревьями и полями, — мы широко вздохнули и опять светло взглянули на жизнь. Мы жили в деревне до
поздней осени. Изредка приезжали
гости из Москвы, Кетчер
гостил с месяц, все друзья явились к 26 августа; потом опять тишина, тишина и лес, и поля — и никого, кроме нас.
Болотною и водяною дичью они не богаты; только
позднею осенью отлетная птица в больших стаях
гостит на них короткое время, как будто на прощанье; зато всякая рыба бель, кроме красной, то есть осетра, севрюги, стерляди и проч., водится в степных озерах в изобилии и отличается необыкновенным вкусом.
Однажды, в ясный день ласковой и
поздней осени хозяева и
гости отправились в этот монастырь. Максим и женщины ехали в широкой старинной коляске, качавшейся, точно большая ладья, на своих высоких рессорах. Молодые люди и Петр в том числе отправились верхами.
После нашего
позднего обеда мать ушла к
гостям, а мы с сестрицей принялись устраивать мое маленькое хозяйство, состоявшее в размещении книжек, бумаги, чернильницы, линейки и проч.
Наконец мы совсем уложились и собрались в дорогу. Дедушка ласково простился с нами, перекрестил нас и даже сказал: «Жаль, что уж время
позднее, а то бы еще с недельку надо вам
погостить. Невестыньке с детьми было беспокойно жить; ну, да я пристрою ей особую горницу». Все прочие прощались не один раз; долго целовались, обнимались и плакали. Я совершенно поверил, что нас очень полюбили, и мне всех было жаль, особенно дедушку.
— Да перейдут, — воскликнули
гости, — да перейдут имена ваши к сыновьям, и ко внукам, и к
поздним потомкам, на вечную славу, на любовь и образец, на молитвы и поучение!
Долго еще разговаривали за столом, а когда кончился обед, Годунов и тут никого не отпустил домой, но пригласил каждого сперва отдохнуть, а потом провести с ним весь день. Угощения следовали одно за другим, беседа сменяла беседу, и только
поздним вечером, когда объезжие головы уже несколько раз проехались по улицам, крича, чтобы гасили кормы и огни,
гости разошлись, очарованные радушием Бориса Федоровича.
Вскоре к дяде Марку стали ходить
гости: эта, обыкновенная, Горюшина, откуда-то выгнанный сын соборного дьякона, горбун Сеня Комаровский, а
позднее к ним присоединились угреватый и вихрастый Цветаев, служивший в земстве, лысый, весь вытертый и большеносый фельдшер Рогачев да племянница второго соборного попа Капитолина Галатская, толстая, с красным, в малежах [Чаще называют матежами — род крупных, желтоватых веснушек или пятен, особенно, у беременных женщин — Ред.], лицом, крикливая и бурная.
Делать было нечего, надо было уехать, хотя уже наступало
позднее ночное время и следовало бы
гостю, по деревенскому обычаю, остаться ночевать.
Вечером Даша и Долинский долго просидели у пани Свентоховской, которая собрала нескольких своих знакомых дам с их мужьями, и ни за что не хотела отпустить петербургских
гостей без ужина. Долинский ужасно беспокоился за Дашу. Он не сводил с нее глаз, а она превесело щебетала с польками, и на ее милом личике не было заметно ни малейшего признака усталости, хотя час был уже
поздний.
— Как можно такою
позднею порою отправляться в такую дальнюю дорогу! — всегда говорила Пульхерия Ивановна (
гость обыкновенно жил в трех или в четырех верстах от них).
Сказали, между прочим, как они рады таким дорогим и почтенным
гостям, госпожа же Болдухина между ласковыми речами вклеила и вопрос: отчего Флегонт Афанасьич, Мавра Васильевна и Афанасий Флегонтович не прибыли летом, а пустились в путь уже в
позднюю осень?
6-го декабря, в Николин день, приехало сразу много
гостей, человек тридцать; играли в винт до
поздней ночи, и многие остались ночевать. С утра опять засели за карты, потом обедали, и когда после обеда Вера пошла к себе в комнату, чтобы отдохнуть от разговоров и от табачного дыма, то и там были
гости, и она едва не заплакала с отчаяния. И когда вечером все они стали собираться домой, то от радости, что они наконец уезжают, она сказала...
Здесь кстати рассказать забавный анекдот и пример рассеянности Александра Семеныча, который случился, впрочем, несколько
позднее. Я пришел один раз обедать к Шишковым, когда уже все сидели за столом. Мне сказали, что дядя обедает в
гостях и что он одевается. Я сел за стол, и через несколько минут Александр Семеныч вышел из кабинета во всем параде, то есть в мундире и в ленте; увидев меня, он сказал: «Кабы знал, что ты придешь, — отказался бы сегодня обедать у Бакуниных».
Л. Чарская впервые побывала на Кавказе еще в бытность свою воспитанницей Павловского института, — одна из одноклассниц, грузинка, пригласила ее
погостить летом в Гори. Кавказ сразу и навсегда покорил сердце будущей писательницы.
Позднее, став взрослой, она снова и снова возвращалась сюда и подолгу жила то в небольших грузинских городках, то в горных аулах.
Кончилась трáпеза сельщины-деревенщины. Все время кругом ее стояли наезжие
гости, а хозяева угощали пирующих. Встали наконец крестьяне из-за столов, Богу помолились, хозяевам поклонились и пошли в дальний сад на широкую луговину. До
позднего вечера доносились оттуда веселые песни успенских хороводов...
Петербургский
гость остался ночевать у Тарасия, так как время было уже
позднее. На ужин явились все те же закуски, какие были поданы к обеду. Уха сварена была из наловленных послушниками окуней, и явился к столу поданный ими жареный судак и другие давешние кушанья, кроме каши, замененной малиной со сливками.
Но было за этим ужином шумно и весело и раздавались еще после него оживленные речи, которые не все переговорились под кровлей Евангела до
поздней ночи, и опять возобновились в саду, где
гости и провожавший их хозяин остановились на минуту полюбоваться тихим покоем деревьев, трав и цветов, облитых бледно-желтым светом луны.
После обеда начали съезжаться
гости и съезжались до
позднего вечера.
Он не понимал даже, как мог он оторваться от нее и попасть на пароход. Да и она, — скажи он слово, осталась бы до
позднего часа, и тогда ее разрыв с мужем произошел бы сегодня же. Ведь нынче вечером должен приехать из Москвы Рудич. Но она ушла в допустимый час — часа в два. В такой час она могла, в глазах прислуги, вернуться из сада или
гостей.
Ниже, на Мясницкой, дядя указал мне на барские же хоромы на дворе, за решеткой (где
позднее были меблированные комнаты, а теперь весь он занят иностранными конторами) — гостеприимный дом братьев Нилусов, игроков, которые были «под конец» высланы за подозрительную игру со своими
гостями. К ним ездили, как в клуб, и сотни тысяч помещичьих денег переходили из Опекунского совета прямо по соседству — в дом Нилусов.
15 ноября весь левый литературный и общественный Петербург собирался к Михайловскому поздравить его. С утра до
поздней ночи в квартире толкался народ. Один приезжали, другие уезжали. Среди
гостей расхаживал хозяин, в неизменной темно-синей австрийской куртке, радушный и сдержанный.
Хозяйка вот этих комнат — тоже что-то вроде интерната — уже внушала ей, что
позднее восьми часов вечера не рекомендует принимать
гостей мужского пола,"особливо господ студентов".
Вскоре на дачу стали собираться обычные
гости. Tete-a-tete Александры Яковлевны с князем Гариным был нарушен.
Позднее других приехал и Николай Леопольдович с женой, знакомой с Александрой Яковлевной еще по театру Львенко в Москве. Князь Виктор отправился вместе с ними в город и не утерпел не рассказать Гиршфельду, по секрету, о полученном, по крайней мере, как ему казалось, согласии Пальм-Швейцарской быть его женой. Трудно отказать себе в удовольствии поделиться с кем-нибудь радостью.
Только
поздней ночью
гости начали разъезжаться.
Князь остался в Зиновьеве обедать и пить вечерний чай и только
поздним вечером возвратился к себе в Луговое. Там ожидала его новая радость. К нему неожиданно приехал
гость из Петербурга, друг его детства и товарищ по полку, граф Петр Игнатьевич Свиридов.
Влетает, стало быть, карабахский конь, верный товарищ, к князю Удалу на широкий двор, заливисто ржет, серебряной подковой о кремень чешет: привез дорогого
гостя, примайте! А пир, хочь час и
поздний, в полном разгаре. Бросились
гости навстречу, князь Удал с крыльца поспешает, широкие рукава закинул… Тамара на крыше белую ручку к вороту прижала, — не след княжеской невесте к жениху первой бежать, не такого она воспитания.