Это был он. Я погрозил ему пальцем, но, как и вчера, он ничего не ответил и продолжал стоять неподвижно. Теперь я ясно увидел, что он действительно обладает чрезвычайно и даже неестественно высоким ростом и стоит на земле; и, вместо того чтобы испугать, это как-то странно успокоило меня. И опять я подумал, что надо выйти во двор и поймать его, и опять при этой мысли, точно услыхав ее, он повернулся от окна и не торопясь
пошел вдоль дома. Одеваться? — Нет, не стоит, все равно не успею.
Неточные совпадения
Разве три министра, один не министр, один дюк, один профессор хирургии и один лорд пиетизма не засвидетельствовали всенародно в камере пэров и в низшей камере, в журналах и гостиных, что здоровый человек, которого ты видел вчера, болен, и болен так, что его надобно
послать на яхте
вдоль Атлантического океана и поперек Средиземного моря?.. «Кому же ты больше веришь: моему ослу или мне?» — говорил обиженный мельник, в старой басне, скептическому другу своему, который сомневался, слыша рев, что осла нет
дома…
Михаиле
шел вдоль стены, вот он уже миновал ее, переходил открытое пространство между тюрьмой и
домами города.
Ромашов
пошел вдоль кирпичатой дорожки к
дому.
На сизой каланче мотается фигура доглядчика в розовой рубахе без пояса, слышно, как он, позёвывая, мычит, а высоко в небе над каланчой реет коршун — падает на землю голодный клёкот. Звенят стрижи, в поле играет на свирели дурашливый пастух Никодим. В монастыре благовестят к вечерней службе — из ворот
домов, согнувшись, выходят серые старушки, крестятся и, качаясь,
идут вдоль заборов.
Иду я
вдоль длинного забора по окраинной улице, поросшей зеленой травой. За забором строится новый
дом. Шум, голоса… Из-под ворот вырывается собачонка… Как сейчас вижу: желтая, длинная, на коротеньких ножках, дворняжка с неимоверно толстым хвостом в виде кренделя. Бросается на меня, лает. Я на нее махнул, а она вцепилась мне в ногу и не отпускает, рвет мои новые штаны. Я схватил ее за хвост и перебросил через забор…
Ушли. Горбун, посмотрев вслед им, тоже встал,
пошёл в беседку, где спал на сене, присел на порог её. Беседка стояла на холме, обложенном дёрном, из неё, через забор, было видно тёмное стадо
домов города, колокольни и пожарная каланча сторожили
дома. Прислуга убирала посуду со стола, звякали чашки.
Вдоль забора прошли ткачи, один нёс бредень, другой гремел железом ведра, третий высекал из кремня искры, пытаясь зажечь трут, закурить трубку. Зарычала собака, спокойный голос Тихона Вялова ударил в тишину...
Вечером, когда губернатор и его свита, сытно пообедав, сели в свои экипажи и уехали, я
пошел в
дом поглядеть на остатки пиршества. Заглянув из передней в залу, я увидел и дядю и матушку. Дядя, заложив руки назад, нервно шагал
вдоль стен и пожимал плечами. Матушка, изнеможенная и сильно похудевшая, сидела на диване и больными глазами следила за движениями брата.
На улицах было по-прежнему тихо, но из труб
домов уже
шел дым, в окнах блестели самовары, и были видны люди; по сизым от росы мосткам
вдоль канав прошел густо натоптанный черный след.
Пошел вдоль по поселку Фадеев: у одного
дома постучится, у другого в истошный голос покричит — везде ровно мертвые.
Вдоль тротуара, по той стороне,
идет чугунная решетка купеческих хором.
Дом — особняк в греческом стиле — позади садика с фонтаном, прикрытым деревянным шатром. Деревья в инее. Так красиво, а любоваться не хочется.
Они
пошли, держась за руки, опять разговаривая медленными, горячими пожатиями. Прошли по тихому Сивцеву Вражку, по Плющихе. Борька проводил Исанку до
дому, в Первом Воздвиженском переулке. У каменных ворот, около подстриженных тополей, тянувшихся
вдоль панели, они остановились. В колебании поглядели друг на друга. Борька решительно сказал...