Неточные совпадения
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели,
в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье
пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жен
в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
Уходя к своему полку, Тарас думал и не мог придумать, куда девался Андрий: полонили ли его вместе с другими и связали сонного? Только нет, не таков Андрий, чтобы отдался живым
в плен. Между убитыми козаками тоже не было его видно. Задумался крепко Тарас и
шел перед полком, не слыша, что его давно называл кто-то по имени.
— Не лгите! — перебила она. — Если вам удается замечать каждый мой шаг и движение, то и мне позвольте чувствовать неловкость такого наблюдения: скажу вам откровенно — это тяготит меня. Это какая-то неволя, тюрьма. Я,
слава Богу, не
в плену у турецкого паши…
Не дети ли, когда думали, что им довольно только не хотеть, так их и не тронут, не
пойдут к ним даже и тогда, если они претерпевших кораблекрушение и брошенных на их берега иностранцев будут сажать
в плен, купеческие суда гонять прочь, а военные учтиво просить уйти и не приходить?
Может быть, ей не следовало бы, не спросясь броду,
идти в воду, но после
плена Ялуторовского и пяти тысяч верст путешествия можно требовать некоторого внимания.
На четвертые сутки нас,
слава богу, взяли
в плен и отвели
в крепость. На мне был синий панталон, мундир из хорошего сукна, пятнадцать талеров денег и серебряные часы — подарок моего папеньки. Французский Soldat все взял у меня. На мое счастье, у меня было три червонца, которые маменька зашила мне под фуфайку. Их никто не нашел!
— Попугайте, — говорю, — их, отцы-благодетели, нашим батюшкой белым царем: скажите им, что он не велит азиатам своих подданных насильно
в плену держать, или, еще лучше, выкуп за меня им дайте, а я вам служить
пойду. Я, — говорю, — здесь живучи, ихнему татарскому языку отлично научился и могу вам полезным человеком быть.
— Я и сам не знаю, но надо достать, а потом расчет у меня самый верный: у меня есть человек — Иван Голован, из полковых конэсеров, очень не умен, а золотой мужик — честный, и рачитель, и долго у азиатов
в плену был и все их вкусы отлично знает, а теперь у Макария стоит ярмарка, я
пошлю туда Голована заподрядиться и образцов взять, и задатки будут… тогда… я, первое, сейчас эти двадцать тысяч отдам…
Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что
идете исполинскими шагами вперед, а некоторые из вас даже и о каком-то «новом слове» поговаривают — и что же оказывается — что вы беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам, что Колупаевы держат
в плену ваши души, что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь… ах!
Отец и сын опять сделали несколько туров по комнате. Иудушка
шел нехотя, словно жаловался, что сын держит его
в плену. Петенька, подбоченившись, следовал за ним, кусая усы и нервно усмехаясь.
Он представлял себе, как он с войском, которое даст ему Воронцов,
пойдет на Шамиля, и захватит его
в плен, и отомстит ему, и как русский царь наградит его, и он опять будет управлять не только Аварией, но и всей Чечней, которая покорится ему.
Одно бы разве:
послать его с особою армией
в Центральную Азию разыскать жидов, позабытых
в плену Зоровавелем.
Так Махметкул и вернулся восвояси «с немалою добычею и
пленом», а Строгановы
послали в Москву просьбу, чтобы им позволили ходить войной на сибирцев; царь отписал Строгановым, чтобы они всех бунтовщиков и изменников воевали и под руку царскую приводили.
— Злодей! — продолжал Рославлев, устремив пылающий взор на полковника, — я оставил тебя ненаказанным; но ты был
в плену, и я не видел Полины
в твоих объятиях!.. А теперь… дай мне свою саблю, Александр!.. или нет!.. — прибавил он, схватив один из пистолетов Зарецкого, — это будет вернее… Он заряжен…
слава богу!..
— Я и офицеры мои всегда готовы оказывать вашему величеству всевозможные знаки почтения; но фуражиров ваших всегда будем брать
в плен и всегда разбивать колонны, которые вы станете
посылать для их прикрытия.
У меня не был, а проезжал мимо не раз. Смотрел я на него из окна
в бинокль: сидит
в телеге, обернется лицом к усадьбе и вытаращит глаза. Думал я, думал: никогда у нас никакого „духа“ не бывало и вдруг завелся… Кого ни спросишь: что, мол, за дух такой? — никто ничего не знает, только говорят: строгость
пошла. Разумеется, затосковал еще пуще. А ну как и во мне этот „дух“ есть? и меня
в преклонных моих летах
в плен уведут?
Державная рука Ее бросила
в урну сей недостойной Республики жребий уничтожения, и Суворов, подобно Ангелу грозному, обнажил меч истребления;
пошел — и вождь мятежников спасается от смерти
пленом; и Прага, крепкая их отчаянием, дымится
в своих развалинах; и Варшава падает к стопам Екатерины.
—
Идем Селиванку
в плен брать.
— Речь
идет о том, что Петр I якобы повелел не считать его царем, если он попадет
в плен к туркам.
Затем
идёт Михайло Гнедой — до войны был мужик зажиточный, но за время войны и
плена старший брат его Яков попал
в беспорядки — жгли усадьбу князя Касаткина — был поранен и скончался
в тюрьме.
Как забрал Ермак всю эту землю,
послал Ермак посла к Строгановым и письмо. «Я, говорит, Кучума город взял, и Маметкула
в плен забрал, и весь здешний народ под свою руку привел. Только казаков много истратилось. Присылайте народа, чтобы нам веселее было. А добра
в здешней земле и конца нет». И
послал он дорогих мехов: лисиц, куниц и соболей.
— Голубчик ты мой, Мокей Данилыч, зачем старое вспоминать. Что было когда-то, то теперь давно былью поросло, — сказала, видимо, смущенная Дарья Сергевна. — Вот ты воротился из бусурманского
плена и ни по чему не видно, что ты так долго
в неволе был. Одет как нельзя лучше, и сам весь молодец. А вот погляди-ка на себя
в зеркало, ведь седина твою голову, что инеем, кроет. Про себя не говорю, как есть старая старуха. Какая ж у нас на старости лет жизнь
пойдет? Сам подумай хорошенько!
На другой либо на третий день приехал
в город Патап Максимыч и познакомился с известным ему заочно Мокеем Данилычем. Не на долгое время приехала и Груня порадоваться радости давнишнего своего друга. Кроме Патапа Максимыча, приехал Чубалов, и
пошел у молодых пир, где дорогими гостями были и Колышкины муж с женой. Патап Максимыч звал выходца на русскую землю из бусурманского
плена к себе
в Осиповку и отправился вместе с ним за Волгу.
Затем Пенькновский открыл мне, что он на войне не будет никого бить из товарищей и только возьмет
в плен нашего военачальника, а потом полюбопытствовал, куда лежит мой путь, — и, узнав, что я
иду домой, вызвался меня проводить и дорогою спросил: «Что говорят у вас про венгерскую революцию?»
—
Слава Господу… Скажите генералу, что если понадобится, мы умрем на своем посту, но
в плен, во всяком случае, не сдадимся и не сдадим оставшихся орудий, клянусь!
Домик или, вернее, остатки домика, куда они
шли, примыкал к огородному полю. Дальше, по ту сторону дороги,
шло самое селение. Там хозяйничали всюду неприятельские солдаты. У колодца поили лошадей. Картинно-нарядные всадники то и дело пролетали с одного конца улицы на другой. Но самих крестьян, настоящих, законных хозяев деревни, нигде не было видно. Как будто все село вымерло, или все его обыватели были перебиты, либо угнаны
в плен.
Старший сын Эльсница занял его место и как врач приобрел скоро большую популярность. Он
пошел на французский фронт (как французский гражданин)
в качестве полкового врача; а младший сын, как французский же рядовой, попал
в плен; дочь вышла замуж за французского дипломата.
На шум дворни вошел Щурхов
в переднюю. Узнав, о чем дело
шло, потребовал себе калмыцкий тулуп и изъявил желание видеть обезьяну герцога курляндского и, если можно, взять ее
в плен.
— Благодаря попечениям о нас короля шведского, — говорили они, — вот чем должны мы занимать руки, пожинавшие для него
славу! Русские, заказавшие нам эту работу, любуются
в ней намалеванными медведями, орлами, башнями, как затейливой игрой нашего воображения; но потомство наше, увидя на стеклах этих знакомые им гербы, прочтет по ним печальную историю нашего
плена.
Подчинив себе всех мальчишек
в деревне, я составил из них стрелецкое войско, роздал им луки и стрелы, из овина сделал дворец, вырезал и намалевал, с помощью моего воспитателя, царицу Наталью Кирилловну с сыном на руках и сделал их целью наших воинских подвигов. Староста разорил было все наши затеи, называя меня беззаконником, висельником: я
пошел со своею ватагою на старосту, взял его
в плен и казнил его сотнею горячих ударов.
— Не
в пору же тронулись вы
в путь, батюшка, — сказал он, разразясь добродушным смехом. — Вам до места вашего назначения, как до северного полюса. Все места до него заняты неприятелем, того и гляди нагрянет сюда. Я получил сейчас приказание сняться с моего поста и ретироваться. Закусите-ка на скорую руку, чем Бог
послал, и марш с нами, если не хотите попасться
в плен. Да на чем вы сюда?
Снарядил он ее богато, дары
в монастырь на десяти верблюдах вперед
послал. Дочку
в горную обитель сам под конвоем предоставил, чтоб головорезы-чеченцы, не приведи бог,
в горы ее
в плен не угнали. Народ аховый, наживы своей не упустят.
Кутузов поморщился и
послал Дохтурову приказание принять командование 1-ою армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись
в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии
в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
Одним малым ребятам лафа. Кто на пике, заднюю губернию заголив, верхом скачет… Иные друг против дружки стеной
идут, горохом из дудок пуляют. Кого
в плен за волосья волокут, кому фельшпер прутом ногу пилит. Забава.