Неточные совпадения
Ее сомнения смущают:
«
Пойду ль вперед,
пойду ль назад?..
Его здесь нет. Меня не знают…
Взгляну на дом, на этот сад».
И вот с
холма Татьяна сходит,
Едва дыша; кругом обводит
Недоуменья полный взор…
И входит на пустынный двор.
К ней, лая, кинулись собаки.
На крик испуганный ея
Ребят дворовая семья
Сбежалась шумно. Не без драки
Мальчишки разогнали псов,
Взяв барышню под свой покров.
Обняв Лидию, она медленно
пошла к даче, Клим, хватаясь за лапы молодых сосен, полез по крутому скату
холма. Сквозь шорох хвои и скрип песка он слышал смех Телепневой, потом — ее слова...
Он долго думал в этом направлении и, почувствовав себя настроенным воинственно, готовым
к бою, хотел
идти к Алине, куда прошли все, кроме Варавки, но вспомнил, что ему пора ехать в город. Дорогой на станцию, по трудной, песчаной дороге, между
холмов, украшенных кривеньким сосняком, Клим Самгин незаметно утратил боевое настроение и, толкая впереди себя длинную тень свою, думал уже о том, как трудно найти себя в хаосе чужих мыслей, за которыми скрыты непонятные чувства.
Отчего же Ольга не трепещет? Она тоже
шла одиноко, незаметной тропой, также на перекрестке встретился ей он, подал руку и вывел не в блеск ослепительных лучей, а как будто на разлив широкой реки,
к пространным полям и дружески улыбающимся
холмам. Взгляд ее не зажмурился от блеска, не замерло сердце, не вспыхнуло воображение.
Я не
пошел к ним, а отправился по берегу моря, по отмели, влез на
холм, пробрался в грот, где расположились бивуаком матросы с наших судов, потом посетил в лесу нашу идиллию: матрос Кормчин пас там овец.
Далее направо берег опять немного выдался
к морю и
идет то
холмами, то тянется низменной, песчаной отмелью, заливаемой приливом.
«Опять вверх!» — ворчали мы, теряя терпение, и
пошли на
холм, подошли
к протестантской церкви, потом спустились с
холма и очутились у сада и домика миссионеров.
Мы посоветовались и решили оставить тропу и
пойти целиной. Взобравшись на первую попавшуюся сопку, мы стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна быть река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа — цепь размытых
холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел было опять вернуться на тропу, но гольд посоветовал спуститься
к ключику, текущему
к северу, и дойти по нему до реки Тхетибе.
Опасаясь, что дождь будет затяжным и в палатке придется сидеть, как под арестом, я решил, пока еще сухо, погулять по ближайшим окрестностям, не уходя далеко от бивака. Я
пошел по тропе, протоптанной медведями, но скоро ее потерял; тогда я направился целиною
к соседним
холмам.
Больший
шел за Серебряным вдоль речки по зеленому лугу, еще покрытому следами вчерашней битвы, и за ним, повеся голову и хвост, тащился Буян. Он часто подбегал
к Серебряному, жалобно повизгивал и потом оборачивался на свежий могильный
холм, пока наконец не скрыли его из виду высокие камыши.
Вот и мы трое
идем на рассвете по зелено-серебряному росному полю; слева от нас, за Окою, над рыжими боками Дятловых гор, над белым Нижним Новгородом, в
холмах зеленых садов, в золотых главах церквей, встает не торопясь русское ленивенькое солнце. Тихий ветер сонно веет с тихой, мутной Оки, качаются золотые лютики, отягченные росою, лиловые колокольчики немотно опустились
к земле, разноцветные бессмертники сухо торчат на малоплодном дерне, раскрывает алые звезды «ночная красавица» — гвоздика…
«Кожемякин сидел в этой углублённой тишине, бессильный, отяжелевший, пытаясь вспомнить что-нибудь утешительное, но память упорно останавливалась на одном:
идёт он полем ночью среди шершавых бесплодных
холмов, темно и мертвенно пустынно кругом, в мутном небе трепещут звёзды, туманно светится изогнутая полоса Млечного Пути, далеко впереди приник
к земле город, точно распятый по ней, и отовсюду кто-то невидимый, как бы распростёртый по всей земле, шепчет, просит...
Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на чистом небе; но поля еще блестели росой, из недавно проснувшихся долин веяло душистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птички. На вершине пологого
холма, сверху донизу покрытого только что зацветшею рожью, виднелась небольшая деревенька.
К этой деревеньке, по узкой проселочной дорожке,
шла молодая женщина, в белом кисейном платье, круглой соломенной шляпе и с зонтиком в руке. Казачок издали следовал за ней.
В каюте стоял двойственный полусвет. Круглые оконца пропускали его с одной стороны, другая была теневая, от высоких
холмов. Пароход
шел близко
к берегу.
Для заседателя было ясно, что покойный был убит из ружья, что убийца, шедший от поселка, поджидал свою жертву на дороге, следовательно знал, что покойный должен
идти по ней, и выстрелил, подбежав
к нему спереди, почти в упор, а затем оттащил труп от дороги
к холму. Оставалось узнать, кто был убийцей и кто убитый.
И каждое утро я надевал лыжи и
шел на берег застывшего моря,
к могильному
холму, и смотрел на большие и глубокие буквы, выведенные в снегу и обозначавшие чистое имя: Елена.