Неточные совпадения
Сам же он выкланял,
Выплакал, вымолил
Сердце у
девушки,
Сам же
корит, бранит...
— Я знаю еще больше, — продолжал Калинович, — знаю, что вам тяжело и очень тяжело жить на свете, хотя, может быть, вы целые дни смеетесь и улыбаетесь. На днях еще видел я
девушку, которую бросил любимый человек и которую
укоряют за это родные, презрели в обществе, но все-таки она счастливее вас, потому что ей не за что себя нравственно презирать.
Васильков. Это же очень странно. Неужели никакими другими достоинствами, никакими качествами ума и сердца нельзя
покорить эту
девушку?
Но художник понял, что опасенья были насчет желтизны, и успокоил их, сказав, что он только придаст более блеску и выраженья глазам. А по справедливости, ему было слишком совестно и хотелось хотя сколько-нибудь более придать сходства с оригиналом, дабы не
укорил его кто-нибудь в решительном бесстыдстве. И точно, черты бледной
девушки стали, наконец, выходить яснее из облика Психеи.
Она любит свою волю больше меня, а я ее люблю больше своей воли, и решил я Радде поклониться в ноги, так она велела, чтоб все видели, как ее красота
покорила удалого Лойко Зобара, который до нее играл с
девушками, как кречет с утками.
«Я
укоряю себя за эту
девушку, — писала maman, — я слишком высоко подняла в ней тон — и это ее сгубило. Принимая вещи обыденнее, она была бы счастливее, и…»
— На это, я вам доложу, Анна Каранатовна, немного нужно благородных чувств иметь: раз
девушку полюбивши, на ее родное дитя станешь смотреть, как на свое кровное… Не знаю, как другие, а я это очень могу понять-с, хотя в таком именно разе и не приводилось еще быть. Это — первое дело-с. Стало, каков будет отец, так у него и в семье порядок пойдет. Теперича, если я дите моей жены понимаю, как свое, то как же мои собственные дети посмеют его в чем
укорять или поносить?..
Кузьма Терентьев был в тех летах — ему шел восемнадцатый год — когда образ женщины только что начинает волновать кровь, и первая встречная умная
девушка может окончательно
покорить своей власти нетронутого еще жизнью юношу.
«Герой» ее первого романа, неизбежного в жизни молодой
девушки, как
корь и скарлатина в детстве, еще не появлялся, и Наталья Федоровна начинала даже надеяться, что он не появится никогда.
Человек далеко не старый, но уже генерал-аншеф, гвардии подполковник и генерал-адъютант, Густав Бирон состоял в числе любимцев своей государыни и, будучи родным братом герцога, перед которым единственно трепетала вся Россия, не боялся никого и ничего; имел к тому же прекрасное состояние, унаследованное от первой жены и благоприобретенное от высочайших щедрот; пользовался всеобщим расположением, как добряк, не сделавший никому зла; едва ли, что всего дороже, мог
укорить себя в каком-нибудь бесчестном поступке; наконец, в качестве жениха страстно любимой
девушки, видел к себе привязанность невесты, казавшуюся страстною.
— На какой-то милой
девушке, невинной монастырке, которую ты прозвал «прелестною Пеллегриной». Зачем ты
покорил ее сердце и научил ее, как узнавать букана от букашки?
Но благородство и гордость Марчеллы были подвергнуты слишком тяжелому испытанию: мать ее беспрестанно
укоряла их тяжкою бедностью, — ее престарелые годы требовали удобств и покоя, — дитя отрывало руки от занятий, — бедность всех их душила. О Марчелле пошли недобрые слухи, в которых имя доброй
девушки связывалось с именем богатого иностранца. К сожалению, это не было пустою басней. Марчелла скрывалась от всех и никому не показывалась. Пик и Мак о ней говорили только один раз, и очень немного. Пик сказал...