Неточные совпадения
— Могу вас заверить, что
власть не позволит превратить экономическое движение в
политическое, нет-с! — горячо воскликнул он и, глядя в глаза Самгина, второй раз спросил: — Так — как же-с, а?
Четвертый разряд составляли люди, потому только зачисленные в преступники, что они стояли нравственно выше среднего уровня общества. Таковы были сектанты, таковы были поляки, черкесы, бунтовавшие за свою независимость, таковы были и
политические преступники — социалисты и стачечники, осужденные за сопротивление
властям. Процент таких людей, самых лучших обществ, по наблюдению Нехлюдова, был очень большой.
Первое: что «ни один общественный союз не может и не должен присваивать себе
власть — распоряжаться гражданскими и
политическими правами своих членов».
Разберите моральные правила, которые в ходу с полвека, чего тут нет? Римские понятия о государстве с готическим разделением
властей, протестантизм и
политическая экономия, Salus populi и chacun pour soi. [народное благо (лат.);…каждый за себя (фр.).] Брут и Фома Кемпийский, Евангелие и Бентам, приходо-расходное счетоводство и Ж.-Ж. Руссо. С таким сумбуром в голове и с магнитом, вечно притягиваемым к золоту, в груди нетрудно было дойти до тех нелепостей, до которых дошли передовые страны Европы.
Несмотря на то что
политические мечты занимали меня день и ночь, понятия мои не отличались особенной проницательностью; они были до того сбивчивы, что я воображал в самом деле, что петербургское возмущение имело, между прочим, целью посадить на трон цесаревича, ограничив его
власть.
Игра эта всегда успешна, потому что судебная
власть во всех
политических преследованиях действует заодно с правительством.
И даже более: довольно долго после этого самая идея
власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания, как личинка трогает под землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «
политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
Было, правда, между ссыльными несколько шулеров, делателей фальшивых ассигнаций и злоупотребителей помещичьей
властью (был даже пожилой, но очень видный мажордом, ходивший с большим бриллиантовым перстнем на указательном пальце и сосланный по просьбе детей княгини Т*** за"предосудительные действия, сопровождаемые покушением войти в беззаконную связь с их родительницей"), которым, казалось бы, представлялся при этом отличнейший случай блеснуть, но и они вели себя как-то сдержанно, в той надежде, что сдержанность эта поможет им пройти в общественном мнении зауряд с «
политическими».
В экономическом отношении проповедуется теория, сущность которой в том, что чем хуже, тем лучше, что чем больше будет скопления капитала и потому угнетения рабочего, тем ближе освобождение, и потому всякое личное усилие человека освободиться от давления капитала бесполезно; в государственном отношении проповедуется, что чем больше будет
власть государства, которая должна по этой теории захватить не захваченную еще теперь область частной жизни, тем это будет лучше, и что потому надо призывать вмешательство правительств в частную жизнь; в
политических и международных отношениях проповедуется то, что увеличение средств истребления, увеличение войск приведут к необходимости разоружения посредством конгрессов, арбитраций и т. п.
Решения вопросов рабочего, земельного,
политического, религиозного не только не поощряются, но прямо задерживаются государственною
властью.
Но когда гражданин, так сказать, осмотрится в
политическом обществе; когда, узнав новые потребности, новые выгоды стяжания, он уже привыкнет к
власти законов, отнимающих и дающих, тогда рождается охота к тяжбам, рождается ябеда, сия хитрость простых, которая, беспокоя других, сама себя изнуряет и, стремясь к неправым приобретениям, ведет за собою разорение.
Сии округи, заключая в средоточии своем столицу Губернии, которая управляет их
политическими действиями, представляет образ различных семейств под начальством единого, главного, и Государев Наместник имел благословенную
власть отца [Сия благодетельная должность есть ныне должность Губернаторов.].
«Я же, со своей стороны, — так заканчивался этот циркуляр, — за благо признаваю, в силу облекаемой
власти и
политического равновесия, как равно и высшего соображения причин, клонящих намерение к строжающему нейтралитету, то имеешь ты, старшина (имярек), с прочею низкою властию приложить всемерное старание под страхом в противном могущем быть случае наистрожайшего штрафования, не исключая личной прикосновенности по закону и свыше…
Наиболее грандиозный пример этому дает нам священная природа
власти египетского фараона, почитавшегося сыном бога и богом, причем это убеждение на протяжении тысячелетий определяло собой религиозно-политическую жизнь Египта.
Секуляризация
власти состоит в ослаблении религиозных уз, взаимно связывающих ее и подданных, в отрицании теургийного начала
власти и в сведении ее преимущественно к началам
политического утилитаризма, к натурально-человеческой звериности.
Это изменение в самом ощущении природы
власти связано с общими успехами гуманизма и ослаблением религиозного мирочувствия, которое не могло не отразиться и на
политическом мировоззрении.
За царской
властью никогда не признавалась Церковью непогрешимость ни в
политических, ни в церковных вопросах, ей принадлежали права лишь в области церковного управления, которые естественно вытекают из отношения царя к Церкви в ее земном, историческом теле, но совершенно не распространяются ни на вероучение, ни на иерархию как таковую.
Мы его видим в жизни социальной и
политической, где борьба за
власть и за интересы уничтожает творческий порыв к социальной правде.
Отуманенные французскими идеями и ходившими в то время на западе десятками, одна другой несуразнее,
политическими теориями, сами лично они добивались изменения формы правления, хорошо зная всю суть причин наступившего междуцарствия — этой, повторяем, неслыханной в истории государств борьбы из-за отречения от
власти, между двумя рыцарями без страха и упрека, стоявшими около опустелого трона.
Через несколько времени он появился в Софии, столице Болгарского княжества, где в то время царила
политическая неурядица и во главе
политических пройдох, захвативших в свои руки
власть над несчастным болгарским народом, стоял Степан Стамбулов — бывший студент новороссийского университета, вскормленник России, поднявший первый свою преступную руку против своей кормилицы и освободительницы его родины от турецкого ига.
Слова старца прозвучали как голос из иного мира, в котором нет «правых» и «левых», нет борьбы
политических партий за
власть и борьбы классов за свои материальные интересы.
Но не говоря о внутреннем достоинстве этого рода историй (может быть, они для кого-нибудь или для чего-нибудь и нужны), истории культуры, к которым начинают более и более сводиться все общие истории, знаменательны тем, что они, подробно и серьезно разбирая различные религиозные, философские,
политические учения, как причины событий, всякий раз, как им только приходится описать действительное историческое событие, как например поход 12-го года, описывают его невольно, как произведение
власти, прямо говоря, что поход этот есть произведение воли Наполеона.
И вся
политическая жизнь, основанная на борьбе за право
власти, должна быть признана нереальной, фиктивной, вампирической жизнью.