Неточные совпадения
Прежде он помнил
имена, но теперь забыл совсем, в особенности потому, что Енох был любимое его лицо изо всего Ветхого Завета, и ко взятию Еноха живым на небо в голове его привязывался целый длинный ход мысли, которому он и предался теперь, остановившимися глазами глядя на цепочку часов отца и до
половины застегнутую пуговицу жилета.
— Что кричишь-то? Я сам закричу на весь мир, что ты дурак, скотина! — кричал Тарантьев. — Я и Иван Матвеич ухаживали за тобой, берегли, словно крепостные, служили тебе, на цыпочках ходили, в глаза смотрели, а ты обнес его перед начальством: теперь он без места и без куска хлеба! Это низко, гнусно! Ты должен теперь отдать ему
половину состояния; давай вексель на его
имя; ты теперь не пьян, в своем уме, давай, говорю тебе, я без того не выйду…
Особенно это: «с супругой!» — Тот круг, сплетни о котором спускались до Марьи Алексевны, возвышался лишь до действительно статского слоя общества, а сплетни об настоящих аристократах уже замирали в пространстве на
половине пути до Марьи Алексевны; потому она так и поняла в полном законном смысле
имена «муж и жена», которые давали друг другу Серж и Жюли по парижскому обычаю.
Известны были, впрочем, два факта: во-первых, что в летописях малиновецкой усадьбы, достаточно-таки обильных сказаниями о последствиях тайных девичьих вожделений, никогда не упоминалось
имя Конона в качестве соучастника, и во-вторых, что за всем тем он, как я сказал выше, любил, в праздничные дни, одевшись в суконную пару, заглянуть в девичью, и, стало быть, стремление к прекрасной
половине человеческого рода не совсем ему было чуждо.
Дворец этот был выстроен во второй
половине восемнадцатого века поэтом М. М. Херасковым, и в екатерининские времена здесь происходили тайные заседания первого московского кружка масонов: Херасков, Черкасский, Тургенев, Н. В. Карамзин, Енгалычев, Кутузов и «брат Киновион» — розенкрейцеровское
имя Н. И. Новикова.
В другой
половине дома, рядом с почтовым отделением, была открыта на собранные пожертвования народная библиотека, названная
именем В.А. Гольцева. Эта вывеска красовалась не более недели: явилась полиция, и слова «
имени Гольцева» и «народная» были уничтожены, а оставлено только одно — «библиотека». Так грозно было в те времена
имя Гольцева и слово «народ» для властей.
Половина толпы бегом бросилась за убежавшим, а меня повели в участок. Я решил молчать и ждать случая бежать. Объявлять свое
имя я не хотел — хоть на виселицу.
И во
имя этой любви, т. е. пакости, губит, — что же? —
половину рода человеческого.
— Да вот, сударь, умеете с людьми говорить. Я ведь стар уже, восьмой десяток за
половину пошел. Всяких людей видал. Покойнику государю, Александру Павловичу, представлялся и обласкан словом от него был. В целом городе, благодарение богу, известен не за пустого человека, и губернаторы, и архиереи, и предшественники вот его высокоблагородия не забывали, как меня зовут по
имени и по батюшке.
Евгений согласился, но только с тем, чтобы сделать купчую на
половину именья на
имя жены.
Несколько раз силился он выговорить
имя покойницы, но на
половине слова спокойное и обыкновенное лицо его судорожно исковеркивалось, и плач дитяти поражал меня в самое сердце.
Тимофеев-Сумской был великолепен. Склонившись на правый бок трона, причем его левая вытянутая нога вылезала на
половину сцены, с шутовской короной набекрень, он вперял вращающиеся белки в суфлерскую будку и так ревел, что мальчишки за барьером взвизгивали от восторга. Моего
имени он, конечно, не запомнил. Он просто заорал на меня, как купец в бане...
— Слушай, — продолжал Самоквасов. — Дедушка помер. Капитал был на его
имя… Теперь конец… Хочет не хочет дядя, делись… Мне
половина.
Еще женихом какое он дельце обработал — чуть не
половину ее капитала за собой закрепил… и дом и пароход — все на его
имя.
Более двух с
половиной веков тому назад впустили они в Россию Лжедимитрия и даже не одного, но до сих пор никто из историков не может с положительною уверенностью сказать: кто такой был самозванец, известный у нас под
именем Гришки Отрепьева, и кто был преемник его, вор Тушинский.
Много ли, мало ли времени прошло с тех пор, как я был свидетелем разлуки Христи с Сержем, но у нас в доме никогда не говорили об этом человеке, и я ни разу не слыхал, чтобы сама Христя произносила его
имя. Прошел год и
половина другого, как вдруг я однажды неожиданно услыхал в канцелярии, что племянник моего генерала женится на одной очень богатой девушке из довольно знатной фамилии.
Всего более возмущало его то обстоятельство, что этот незаконный ребенок в один прекрасный день явится на свет, — к довершению удара это будет сын, — под его
именем и обкрадет его любимого сына, возьмет его титул, права и
половину наследства.
Она и сама обегала добрую
половину Облонского леса, крича изо всей силы
имя своей питомицы, но только эхо в некоторых местах откликалось на ее зов.
Но, приметив синий мундир, стал в тупик и, проворчав Густаву свое обычное: «Teppe омикуст» [Доброе утро.], спешил обогнать постояльца, который не только не кивнул ему, но, казалось, так ужасно на него посмотрел, как бы хотел его съесть. Густаву было не до привета людей, чуждых ему: одна в мире занимала его мысли и сердце. Он прошел уже более
половины пути до Гельмета, как вдруг кто-то назвал его по
имени.
Он был из числа тех господ, которые носят романическое
имя и
половину фамилии своего отца.
В
половине одиннадцатого вернулся комиссар и стал во
имя закона требовать, чтобы ему отворили дверь, иначе он угрожая сломать ее, а Николая Герасимовича привлечь к ответственности за явное неповиновение закону и властям.