Неточные совпадения
«Так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем
предметам, которые им встречаются на дороге», — мелькнуло у него в голове, но только мелькнуло, как молния; он сам поскорей погасил эту мысль… Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы пробили один удар. «Что это, неужели
половина восьмого? Быть не может, верно, бегут!»
От города до монастыря было не более версты с небольшим. Алеша спешно пошел по пустынной в этот час дороге. Почти уже стала ночь, в тридцати шагах трудно уже было различать
предметы. На
половине дороги приходился перекресток. На перекрестке, под уединенною ракитой, завиделась какая-то фигура. Только что Алеша вступил на перекресток, как фигура сорвалась с места, бросилась на него и неистовым голосом прокричала...
— Вот, могу вам рекомендовать, Евгений Константиныч, — с скромным достоинством проговорил Майзель, собственноручно подавая набобу лежавший на серебряном блюде
предмет странной формы, что-то вроде передней
половины разношенной калоши: — Самое охотничье кушанье…
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес в настоящую минуту к отцу Василию, которого, к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим; кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то зеленоватые груздя и безобразнейший, до
половины уже съеденный пирог, на каковые
предметы отец Василий, испуганный появлением Егора Егорыча, указывал жене глазами; но та, не находя, по-видимому, в сих
предметах ничего предосудительного, сначала не понимала его.
Об этом же
предмете, в еженедельном издании"Обыватель Пенкоснимающий", в статье"Отповедь"Старейшей Всероссийской Пенкоснимательнице""(служащей ответом на предыдущую статью), сказано:"С одной
половиной этой мысли мы имеем полную готовность согласиться весьма безусловно.
Так что взятые в совокупности издержки на этот
предмет требовали не меньше двух тысяч рублей с
половиною в год.
При такой заре, покуда не забрана
половина облитого янтарем неба, в комнатах Иды и ее матери держится очень странное освещение — оно не угнетает, как белая ночь, и не радует, как свет, падающий лучом из-за тучи, а оно приносит с собою что-то фантасмагорическое: при этом освещении изменяются цвета и положения всех окружающих вас
предметов: лежащая на столе головная щетка оживает, скидывается черепахой и шевелит своей головкой; у старого жасмина вырастают вместо листьев голубиные перья; по лицу сидящего против вас человека протягиваются длинные, тонкие, фосфорические блики, и хорошо знакомые вам глаза светят совсем не тем блеском, который всегда вы в них видели.
Записки мои потеряют не только большую
половину своей занимательности, но и большую
половину очевидности, то есть способности изъяснить
предмет, о важности которого распространяться не нужно.
Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью не изобразимые; усы, которым посвящена лучшая
половина жизни, —
предмет долгих бдений во время дня и ночи, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и ароматы и которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорты помад, усы, которые заворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагою, усы, к которым дышит самая трогательная привязанность их посессоров и которым завидуют проходящие.
Человек в первой
половине своей жизни всё больше и больше любит
предметы, людей, то есть, выходя из своих пределов, переносит свое сознание в другие существа.
В Дерпте, когда я сдавал первую
половину экзаменов ("rigorosum") как специально изучающий химию, я должен был выбрать четыре главных
предмета и сдать их в один день. Но все-таки это было в два присеста, по два часа на каждый, и наук значилось всего четыре, а не восемь, если не десять.
В Дерпте не было и тогда курсовых экзаменов ни на одном факультете. Главные
предметы сдавали в два срока: первая
половина у медиков"philosophicum"; а у остальных"rigorosum". Побочные
предметы дозволялось сдавать когда угодно. Вы приходили к профессору, и у него на квартире или в кабинете, в лаборатории — садились перед ним и давали ему вашу матрикульную книжечку, где он и производил отметки.
Тогда, то есть во второй
половине 60-х годов, не было никаких теоретических
предметов: ни по истории драматической литературы, ни по истории театра, ни по эстетике. Ходил только учитель осанки, из танцовщиков, да и то никто не учился танцам. Такое же отсутствие и по части вокальных упражнений, насколько они необходимы для выработки голоса и дикции.
Началось следствие с арестами и разбирательствами, которое затянулось до
половины зимы. Главная роль пришлась на долю проф. Андреевского. По его
предмету, полицейскому, или (как в Мосете проф. Лешков уже величал его тогда)"общественному", праву — я подал и диссертацию. Материал для нее доставил мне один еще дерптский мой знакомый, служивший в министерстве государственных имуществ.
— Браво! — воскликнул торжествующим голосом старик, забыв свою прежнюю осторожность, — в рядах дали бы
половину. Вот я и с глазами, — прибавил он, поводя еще очками по разным
предметам в магазине, как будто прозревал после счастливой операции над его глазами.